Александр Роднянский: «Самое страшное, что все мы озабочены тем, как пилить государственные деньги»

На 4-м кинофестивале современного кино 2morrow / Завтра показали не только много интересных фильмов. Мероприятие включало и содержательную деловую программу. Так, 17 октября 2010 года в кинотеатре «Пионер» прошел «Проект на Завтра - CentEast Moscow», в рамках которого были представлены фильмы, находящиеся на этапе постпродакшн (демонстрировались трейлеры будущих картин, а их создатели отвечали на возникшие вопросы). Также была проведена презентация итальянской дистрибьюторской компании CINECITTA LUCE, о чем мы позднее расскажем в отдельном материале. Более того, состоялся круглый стол, на котором бурно обсуждались «Модели взаимоотношений национальных фондов поддержки кино и независимых продюсеров». Своим опытом налаживания подобных взаимоотношений с представителями отечественной киноиндустрии поделились директор Израильского кинофонда Катриэль Шоры, вице-президент UNIFRANCE по делам Восточной Европы Жоэль Шапрон и глава международного департамента Польского института кино Изабелла Кишка-Хофлик. Российское киносообщество на дискуссии представили директор Фонда поддержки отечественной кинематографии Сергей Толстиков и продюсеры Александр Роднянский, Роман Борисевич, Артем Васильев, генеральный директор Базелевса Никита Трынкин. Модерировал дискуссию Евгений Гиндилис.


По замыслу организаторов спикеры были подобраны таким образом, чтобы за одним столом собрались как представители тех компаний, которые в текущем году получили финансирование из Фонда, так и тех, кто был вынужден «выкручиваться» без этой поддержки. Смелая и, безусловно, правильная идея обеспечила мероприятию высокий градус эмоций.


Первым взял слово Сергей Толстиков, выразивший свою точку зрения на недавнюю реформу кино, отметив, что именно в ракурсе «не статики, а динамики» нужно рассматривать проблематику. Далее глава Фонда сказал, что «происходящие изменения следует рассматривать не как реформу, а как изменение финансирования, потому что в итоге все равно финансируются проекты. Но в данном случае выделен индустриальный аспект: крупные компании получают дополнительные возможности.

Какое – то время за критикой именно этот, экономический, аспект был не виден. Но если вспомнить, что предшествовало образованию Фонда, то увидим, что почти все, кто критиковал прежнюю систему, говорили, что нужно поддерживать большие конкурентоспособные компании. А авторское кино не нужно поддерживать. Когда реформа произошла, появились совсем другие оценки. Это тоже можно понять, потому что любой сдвиг что-то меняет. Кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Никогда не бывает так, что выигрывают все.

Но хочу отметить, что те, кто выиграл, получили четкие правила игры. Недостатки прежней системы финансирования внутри новой были преодолены. И сейчас наша задача попытаться минимизировать те негативные моменты, которые повлекла за собой реформа кино.

Идеологом реформы было Министерство культуры, а не Михалков как считают многие. Он лишь донес до руководства критическую точку зрения на этот вопрос, после чего последовали практические действия.

Теперь я уверен, что 2-3 года – достаточный срок, чтобы выявить слабые стороны данной модели и попытаться ее скорректировать.

Риск, связанный с этой моделью, я вижу в 2 плоскостях. Восемь компаний получили дополнительное финансирование, в то время как общий объем финансирования Минкульта кардинально не изменился (не смотря на то, что СМИ писали совершенно об ином: в Министерстве Культуры осталось 800 миллионов рублей, а Фонду дали 2,8 миллиардов… На самом деле Минкульт получил 1 млрд. 380 млн., что сопоставимо с теми деньгами, которые там всегда были). А если учесть, что раньше, те, кто вошел в восьмерку компаний-лидеров, получали деньги через Министерство Культуры, то становится очевидно, что ничего серьезного в плане финансирования основного потока не произошло. Сельянов или Толстунов получали финансирование на 5-7 проектов через Минкульт. Теперь эти средства ушли из Министерства Культуры в Фонд.

Появилась определенная проблема с артхаусом. Если раньше успешные продюсеры и режиссеры из артхауса приходили в Минкульт и на фоне массы разного рода проектов выглядели выигрышно, то после реформы, когда артхаус получил свою четкую долю финансирования, им стало менее комфортно, потому что возникла конкуренция.

На всем известном круглом столе в Сочи я попытался вступить в диалог и выяснить у режиссеров и продюсеров, какие правила финансирования артхауса наиболее приемлемы. Ведь вся система, в которой происходит финансирование кино, должна быть прозрачной. Когда я говорил про артхаус, то не имел в виду, что Фонд собирается забрать на себя его финансирование. Просто мы пытались понять, как вся система должна функционировать.

В данный момент, я уверен, компаниям-лидерам с Фондом работать комфортно,. потому что мы работаем для них. Но главная задача – это конечный результат.

Второй важный момент – работа независимых продюсеров. Было бы логично, если хороший проект, смог поддержать любой из восьми мейджоров. Для этого нужно разработать соответствующий механизм, при котором независимые продюсеры будут работать на рынке, и находить свою нишу не только в артхаусе, но и в мейнстриме. Это тема, которую следовало бы обсудить и найти практические решения».

Стало ясно, что руководство Фонда готово к дальнейшему обсуждению и решению достаточно болезненной для оставшихся без государственного финансирования в этом году независимых продюсеров, теме.

Успешная система государственной поддержки кино возможна, но лишь в том случае, когда она закреплена буквой закона. Об этом не понаслышке известно кинематографистам Израиля, Польши и Франции. Катриэль Шоры, на протяжении 12 лет возглавляющий Израильский кинофонд, рассказал о том, каких удивительных результатов добился кинематограф Израиля после утверждения новой системы поддержки кино.
Еще в 1998 году доля кассовых сборов от израильского кино в стране производства составляла всего 0,3%. Сегодня этот показатель в десятки раз выше, благодаря принятому в 2001 году закону, по которому все телеканалы обязаны вносить 1,5% налога от доходов в кассу национального кинофонда. По такой же схеме работает и

Польский институт кино (PISF), созданный в 2005 году. Благодаря налогам, взимаемым с телеканалов, количество производимых в год фильмов выросло в три раза. До 2005 года в Польше снималось около 20 фильмов ежегодно, сегодня – порядка 60-ти, что для небольшой страны является выдающимся результатом. Увеличивается и количество зрителей, останавливающих свой выбор на отечественном кино. Из 35 миллионов зрителей в год 8 приходят в кино на польские фильмы. Киноинститут обеспечивает финансирование каждого отобранного проекта в размере до 70% от бюджета фильма, но не более €1млн.


Несколько иначе выглядит французская система поддержки кино. За фильмы, по словам Жоэля Шапрона, во Франции платят те, кто их смотрит, то есть зрители. С каждого билета на киносеанс (будь то французский, американский или китайский фильм) в казну фонда отправляется 11% от цены билета. Свой налог в размере 3,2% платят фонду и федеральные телеканалы. А частные телевизионные каналы, такие как Canal+, перечисляют 20% от своих доходов на нужды кинофонда. Остальная часть производственных и дистрибьюционных расходов покрывается за счет предварительных закупок будущего фильма телеканалом и прокатчиком. Эта система позволяет французской киноиндустрии производить больше двухсот кинокартин ежегодно.


Но столь знаменательные успехи связаны не только с почти безупречной системой поддержки национального кино в ряде европейских стран и в Израиле, но и с тем, что кинематографисты действительно заинтересованы в создании качественных талантливых лент и их продвижении к зрителю. И с этой целью они готовы объединить все возможные усилия. «Мы занимаемся судьбой фильма, начиная от написания синопсиса и до истечения 5 лет после его выхода в прокат, - говорит Катриэль Шоры. – Мы вместе решаем, почему нужно снимать этот фильм, кто будет его смотреть, и как привести его к зрителю».


Увы, ничем подобным не может похвастаться российская киноиндустрия. «У нас даже 3 продюсера, собравшиеся за одним столом, не могут преодолеть разногласия», - говорит независимый продюсер Артем Васильев. «Самое страшное, что все мы озабочены тем, как пилить государственные деньги», - констатирует Александр Роднянский. Все эти распри естественно не способствуют популярности российского кино у зрителя. «От Франции, Израиля и Польши нас отличает то, что мы – кинематографисты – не очень любим свое новое кино, - вторит коллегам Роман Борисевич, - и этот негатив мы передаем нашим зрителям. Глупо надеяться, что в такой ситуации они захотят смотреть российское кино».


Справедливости ради стоит заметить, что условия создания израильского Фонда и отечественного разные. Как отметил Катриэль Шоры: «Кинофонд — негосударственный орган. Так устроено специально, чтобы политики находились как можно дальше и не давили. Фонд — это сервисный орган. У нас два «клиента»: публика и киноиндустрия». Существует он уже 10 лет, когда накоплен определенный опыт и исправлены ошибки становления. В то время, как отечественный Фонд, находясь в довольно трудном положении, без поддержки соответствующих законов, наряду с решением организационных вопросов вынужден исправлять системные ошибки киноиндустрии, доставшиеся ему в наследство, да еще и в ограниченный период времени.