Наум Клейман: «Музей должен выносить на поверхность то, что лежит где-то в хранилищах или забыто, и спасать то, что может погибнуть»

В преддверии 20-летнего юбилея Музея Кино наш корреспондент побеседовал с Наумом Ихильевичем Клейманом о юбилейных программах, сообществе Друзей Музея Кино, положительном восприятии нынешнего положения Музея, а также функциях и задачах Музея кино в целом.
 
Корреспондент:
Наум Ихильевич, расскажите, какие юбилейные программы планируются в связи с юбилеем Музея кино?

Н.Клейман:
Открытие Музея кино состоялось 31 марта 1989 года фильмом «Великий диктатор», подаренным нам леди Уной Чаплин и кинокомпанией «Бабблз», которая прокатывает все чаплиновские фильмы. Для нас это было огромное событие. Мы, наконец, обрели дом: показом «Великого диктатора» в Большом зале, при огромном стечении народа открылся Киноцентр.
И 31 марта 2009 года в Киноконцертном зале ЦДХ состоится показ того самого фильма, подлинной авторской копии, напечатанной с негатива. Под этот вечер мы сверстали программу под названием «Парад даров», поскольку за прошедшие 20 лет многие кинематографисты – и отечественные, и зарубежные, дарили нам свои фильмы. И эти копии получены как дар и благословение музею. Среди них есть одна из первых копий «Проверки на дорогах», которую нам подарили Алексей Герман со Светланой Кармалитой. Фильм тогда еще не вышел на экраны, и мы получили копию под первым названием «Операция «С Новым годом!». Инесса Туманян подарила нам фильм «Любить», в котором сохранились впоследствии вырезанные кадры с участием отца Александра Меня. У нас есть замечательная копия мультипликационного фильма Андрея Хржановского «День чудесный»: эта копия была напечатана как пробная, по ней проверяли качество печати, делали светоустановку, а потом обычно выкидывали, а в этом случае – подарили нам. Отар Иоселиани подарил нам полную копию своей «Пасторали». Жан-Люк Годар – целую ретроспективу своих фильмов¸ Фонд Александра Лебедева – целую группу архаусных фильмов… И мы постарались составить из множества подаренных фильмов программу, которая отражала бы разные тенденции кинокультуры, была бы рассчитана на разного зрителя, в том числе – и на самого требовательного.
В связи с юбилеем мы не хотим никаких торжественных банкетов: устраивать пышные торжества под трубы и литавры было бы безнравственно в эпоху кризиса. Но мы проведем показы по нескольким важным циклам. Например, 14-19 апреля в ЦДХ пройдет программа «Чешская кинодевятка»: это ретроспектива фильмов 1919–1999 годов, по одному на каждое десятилетие. Она подготовлена Чешским центром в Москве и Национальным киноархивом Чешской республики, нашими давними добрыми друзьями.
Вместе с кинотеатром «35 мм» готовится наша традиционная и любимая ретроспектива «N.I.C.E: Новое Кино Италии». Приедут наши коллеги из Италии, и 23-26 апреля мы будем уже в 12-й раз показывать самые интересные новые итальянские фильмы. В программе будут принимать участие молодые режиссеры, интересные актеры.
В конце апреля – начале мая в кинотеатре «Художественный» мы совместно с Посольством Франции надеемся представить «Экспо-Синема» - своеобразную «выставку фильмов», которой мы отметим и 100 лет российского кинопроизводства, и 100-летний юбилей содружества Франции и России, и 20-летие нашего Музея кино.
В мае у нас состоится очень интересный цикл во время фестиваля «Черешневый лес», вместе с которым мы «свинтили» цикл «Музыкальный фильм». Мы представим разные типы Музыкальных картин: мюзиклы, фильмы-оперы, музыкальные комедии, фильмы, в которых музыка играет важную роль… Таким образом мы хотим показать, как музыка и кинематограф родственны.

Корреспондент:
Будут ли где-нибудь, кроме Москвы, проходить эти программы?

Н.Клейман:
Итальянцев будут встречать и в Санкт-Петербурге, а французов, надеюсь, удастся показать, кроме Питера, во Владикавказе и в Беслане.

Корреспондент:
Расскажите подробнее о деятельности Музея кино на Кавказе.

Н.Клейман:
Мы давно уже пытаемся учредить Северо-Кавказскую синематеку во Владикавказе. Но там все время происходят перемены: меняются правительства, министры культуры… Мы никак не можем осуществить план, который зародился у нас в те трагические дни, когда пострадали детишки в бесланской школе. Выжившим после шока так нужны позитивные эмоции! И доброе кино может помочь им. Мы хотим содействовать восстановлению во Владикавказе кинотеатра «Комсомолец» (бывший «Патэ»), который может стать центром просветительской и психотерапевтической деятельности. В Беслане мы покажем фильмы на DVD: там нет ни одного кинозала, показ возможен пока только при помощи видеопроекции. Но мы подготовили детишкам некоторые дары: итальянцы, мексиканцы, чехи передали нам фильмы на кассетах и дисках для школьной программы.

Корреспондент:
Как Вы думаете, есть ли плюсы в нынешнем «бездомном» положении Музея кино?

Н.Клейман:
Во всем есть своя хорошая сторона. В Киноцентре на Пресне были огромные минусы. Конечно, и плюсы: это был наш дом, и мы в нем были более-менее уверены, и там у нас было 4 зала. Хотя все годы продолжалась борьба с акционерами, которые пытались нас выкинуть, и в итоге присвоили все здание. Тем не менее, там не было необходимых условий для хранения фондов. Да и для сеансов для массового зрителя. У нас ежевечерне было от 300 до 500 зрителей – в залах на 5-м и 6-м этажах. Я каждый вечер молил Бога, чтобы не было пожара, потому что из наших помещений на улицу вела одна узкая лестница на шесть этажей! В нарушение всех норм. Я не понимаю, как это здание вообще приняли, а потом еще и Государственную премию дали. И там было не только пожароопасно, но и очень неудобно: масса минусов, связанных с отсутствием места для экспозиций, плохой вентиляцией… Это была лишь иллюзия, что есть у Музея кино есть дом. А сейчас иллюзии нет, и надо строить настоящее музейное здание.
Так получилось, что в Киноцентре у нас были годы учений: мы 15 лет учились тому, что собирать, как выставлять, каким образом и для кого строить кинопрограммы. А сейчас у нас годы странствий. Мы уже попробовали делать выставки и в Третьяковке, и в Русском музее, и в Пермской галерее: в подлинных музейных пространствах, в контакте со старыми экспозиционерами. Мы очень многому учимся в этих странствиях, и эти годы надо прожить. Знаете, когда я был в Риме, то попал в катакомбы, в которых на протяжении нескольких веков жили и собирались христиане. И я понял, почему в Европе христианство так глубоко укоренено: оно выстрадано, взращено, как дерево. Страданиями христиане-подвижники добились укоренения веры и нравственных норм – при всех грехах их потомков. А на Руси это произошло в одну ночь, когда князь Владимир выбрал из трех религий одну, приказал побросать старых деревянных богов в Днепр и объявил: «С завтрашнего дня вы – христиане». Что они знали тогда? И я подозреваю, что сила языческих верований и предубеждений до сих пор еще сильна, потом что принятие Христа произошло в приказном порядке сверху.
Я понимаю, насколько непросто сейчас нашим ребятам: сотрудникам, зрителям, друзьям. Непросто ездить на Мосфильм, где трудно хранить и обрабатывать материалы. Мы ведь даже не можем развернуть многие коробки, потому что содержимое негде разложить, там все набито уже до потолка. Нашим программерам кинопоказов сложно вписываться в паузы в чужом расписании… Зрителям, в основном молодежной аудитории, непросто мотаться из места в место. Всё это минусы, трудности. Но с другой стороны, всё надо выстрадать. Как женщина рожает ребенка в муках, но этот ребенок потом ей награда на всю жизнь, так и Музей кино, если даст Бог, будет выстраданный, а не просто спущенный сверху и подаренный просто так.

Корреспондент:
Расскажите о группе друзей Музея кино, что это за образование?

Н.Клейман:
«Общество друзей Музея кино» – культурное, самодеятельное образование; именно то, что больше всего нужно нашей стране. В этом смысле для меня публика Музея кино – это модель гражданского общества. Ведь среди наших друзей – не только киноманы. Мы были частью общемосковского ландшафта, и не только киношного. Во-первых, ребята пришли в Музей кино сами: у нас всегда была очень плохая реклама. А они передавали информацию друг другу, и, что меня больше всего радует, она шла по эстафете от человека к человеку, что является самой драгоценной и лучшей рекламной. Во-вторых, приходило много разных ребят, и оставались лучшие. Получилось так, что само кино как будто просеивало общество. И те, кто остался при Музее, - люди заинтересованные, инициативные, интеллигентные, учащиеся, те, кто хочется учиться. Они учились не только тому киноязыку, который дает подлинное кино: умению мыслить зрительными образами, распознавать тонкости движения души по сюжету, по игре актеров, воспитание чувств, интеллекта. Ребята учились воспитанию в себе гражданских качеств. На обсуждениях фильмов они говорили и говорят не только о мастерстве режиссера или актеров, но и о затрагиваемых проблемах. Мы даже организовали для обсуждений определенной проблематики фильмов специальный клуб КЛИО: Кино – Личность – История – Общество.
Музей кино был конденсатором очень хорошей части нашей молодежи, и с другой стороны – воспитателем лучших чувств: ребята сами воспитывались на кино. Я надеюсь, что Музей не был такой организацией, которая что-то насаждала – она предлагала. И предлагает по сей день. Ребята сами выбирают, и в итоге выбирают правильно.
В этом смысле, когда над Музеем нависла угроза, то они сами организовались. Когда они пришли ко мне с идеей общества друзей, всё уже было решено. И митинги, организованные Обществом Друзей Музея Кино, дважды заставили общественность заметить проблемы Музея кино. До сих пор чиновники помнят их демонстрации на Пушкинской и Славянской площадях.
Мне нравится, что в Обществе Друзей Музея Кино есть ребята самых разных интересов: философы, социологи, физики, журналисты и просто рабочие, которые приходят ко мне советоваться: на какое кино повести свою девушку? Это поразительная традиция доверия Музею. Друзья Музея Кино – для меня чрезвычайно важная часть общества.

Корреспондент:
Каковы основные функции Музея кино?

Н.Клейман:
Одна из важных функций – сохранение кинокультуры в ее самом точном – профессиональном плане. Ведь идет жуткое снижение профессионального уровня нашего кино. У нас всегда была первоклассная операторская школа, замечательные художники. А актеры работали по системе К.Станиславского, учились у В.Мейерхольда и А.Таирова, сохраняли традиции Малого Театра, и эту культуру они выносили на экран. Сейчас видно, что актеры стали играть, как в дурных ТВ передачах. Они ведут гламурную и абсолютно бессмысленную однотонную игру, таращат глаза, кривят ртом и думают, что это игра. И это тем более обидно, что студенты театральных вузов говорят, что никогда в жизни они не видели на экране Николая Хмелева или Михаила Чехова.
И с недавнего времени существует еще одна форма деятельности Музея кино: мало того, что мы дружим с другими музеями, но еще и начали работать в театре. Мы поддерживаем киноклуб в театре-студии Анатолия Васильева. Там актеры и режиссеры посмотрели уже и Михаила Чехова в «Человеке из ресторана», и Жана-Луи Барро в «Детях райка»… Таким образом, они учатся у великой актерской школы. Мы планируем начать аналогичную работу с театром-школой Петра Наумовича Фоменко и другими театрами, которые тяготеют к обучению посредством кино. Ведь профессиональное образование – это задача каждого музея. Так студенты художественной академии приходят в Эрмитаж и учатся, копируя, скажем, Тициана, рисуя античные бюсты… Так должно быть и у киношников. И у нас в Музее уже выросло замечательное поколение режиссеров. Нас поддерживают Алексей Попогребский, Борис Хлебников, Федор Бондарчук, Илья Хржановский, Кирилл Серебренников, Андрей Звягинцев, который во всех интервью говорит, что он прошел кинематографическую школу в Музее.
У наших кинопрограмм есть еще одна существенная профессиональная функция: воскрешать забытые имена. История кино – это не застывшая наука. Уже сколько раз на наших глазах менялись оценки авторов и сама топография искусства. Надо постоянно пересматривать историю кино и то, что нам кажется безусловным. Ведь вдруг оказывается, что и там лежит сокровище, и здесь кого-то недооценили, и что-то нам сегодня говорит больше, чем нашим дедам. Нужно все время себя настраивать по-новому, как музыкальный инструмент. В этом смысле Музей должен выносить на поверхность то, что лежит где-то в хранилищах или забыто, и спасать то, что может погибнуть. Я думаю, это одна из главных задач синематек и музеев – восстановление исторической справедливости. Мы должны вернуть имена людей, которых современники не поняли. Хотя, между нами говоря, и общепризнанных Эйзенштейна с Пудовкиным зрителям нечасто показывают. Так что Музей Кино – это еще и инструмент реабилитации. И я думаю, что во время юбилея одна из центральных наших задач – не устраивать торжества и банкеты, а стараться сохранять верность принципу восстановления справедливости.

Юбилейная программа на март-апрель 2009 к 20-летию Музея кино «Парад даров»