Татьяна Воронецкая: ««Архипелаг» - это матрица русской жизни»

19 июня 2015 года на 37 Московском международном кинофестивале в рамках открытия «Российских программ ММКФ» состоится премьера нового фильма режиссера и продюсера Татьяны Воронецкой «Архипелаг», в основу которого положен роман сценариста Всеволода Бенигсена «ГенАцид». Специально для ПрофиСинема Татьяна рассказала о том, как создавалась трагифарсовая картина, в чем ее актуальность, и почему в наши дни особенно важно задаваться вопросом: «Кто мы?».

Корреспондент:
Как родилась идея проекта «Архипелаг»?

Татьяна Воронецкая:
Идея «Архипелага» возникла после моего знакомства с Всеволодом Бенигсеном и его романом «ГенАцид». Всеволод писал диалоги для другого проекта компании «Россфильм» - «БАГи». Так, в процессе работы ко мне попала его книга. Прочитав ее, я поняла, что Бенигсен – один из очень талантливых современных авторов. Судя по всему, я оказалась права – сейчас он очень востребованный драматург, активно сотрудничает с Первым каналом. С Димой Соболевым была похожая история: он дебютировал у меня на «Натурщице», а потом сделал «Остров» с Павлом Лунгиным.

Корреспондент:
Однако фильм не является дословной экранизацией книги и носит другое название.

Татьяна Воронецкая:
Да, название мы изменили, чтобы не объяснять всякий раз, что «ГенАцид» - это аббревиатура (генеральная национальная идея). В романе Всеволода есть важный фарсовый элемент – от России откалывается часть суши и прибивается к Норвегии. Из этой географической фишки и выросло название картины, а уже от «Архипелага» пошли языковые игры – основное действие фильма происходит в условной деревне Архипки.
Еще одно отличие фильма от романа в том, что у нас с Бенигсеном разные авторские позиции. Для его творчества характерна некая безучастность, он как автор не принимает чью-то сторону, а старается больше констатировать и наблюдать. У меня так не получается. Я всегда погружаюсь в противостояние и стараюсь понять сущность этого процесса, не как наблюдатель, а как соучастник.

Корреспондент:
То есть ваша авторская позиция более явная?

Татьяна Воронецкая:
Да, она более явная и легко догадаться, на чьей я стороне.

Корреспондент:
И чью же сторону вы принимаете в данном случае? Циничного доктора Зимина или романтичного библиотекаря Антона?

Татьяна Воронецкая:
Я не считаю этих героев антагонистами, но мне ближе позиция Антона (Дмитрий Сергин). Персонаж Шевченкова озлоблен. Злоба – это то, что я в нас не приемлю, но очень хорошо понимаю. Она есть и у левых, и у правых, и все всегда просят крови противоположной стороны. Такая отличительная черта русского характера: вечно искать правых и виноватых, разделяться, забывая, что общество – это все мы вместе и есть. Это одна колода, в которой, как ни тасуй, окажутся все: и судьи, и врачи, и учителя, и творческая интеллигенция, и народ. Поэтому фильм «Архипелаг» - это такая матрица русской жизни.

Корреспондент:
Значит, классифицируя «Архипелаг», как фильм-исследование, вы подразумеваете, что его объектом является народ и тот самый русский характер?

Татьяна Воронецкая:
Да. По-моему, на нынешнем историческом этапе особенно важно найти ответ на вопрос: «Кто мы?». Нам очень не хватает осознанного подхода к самим себе, понимания ценности каждой человеческой жизни. Россия сейчас пребывает в состоянии тинейджерства, общество – такой подросток, жестокий и агрессивный по отношению к самому себе. Во всем царит юношеский максимализм и полная бескомпромиссность. Везде происходит бурление на разрыв с призывами найти виновного и уничтожить. Я, напротив, в сложившейся ситуации никого не обвиняю, а пытаюсь понять, почему в нас это возникает и так упорно живет. И ответ нахожу в том, что мы не живем осознанно, не стараемся постигнуть суть вещей, а огульно навешиваем на все ярлыки, рубим с плеча, как подростки.

Корреспондент:
Но нынешняя Россия – хоть уже и не подросток, но страна очень молодая, с распада СССР прошло не так много времени.

Татьяна Воронецкая:
Да, наш народ вообще все время вынужден жить экстремально. Не хватает длительной передышки, чтобы что-то осознать и нарастить, привыкнуть, успокоиться. 1917 год и 20-е для России были очень сложными. Уничтожалась деревня с ее укладом и всеми существовавшими представлениями. Затем мы сразу были брошены в 30-е годы, когда цвет нации был расстрелян или сослан в лагеря. Потом наступил 1941 год, дальше - 60-е – тоже в какой-то мере революционное время, когда весь предыдущий опыт начал пересматриваться. 1980-е стали переломными, мы потеряли СССР, и вроде бы пришла свобода, за которую мы боролись… А сейчас – во многом вновь возвращаемся в СССР. Страну постоянно лихорадит, и бессмысленно предъявлять претензии к народу или власти. Важно осознать, что все происходящее вокруг мы творим своими руками и сами всё это должны расхлебывать. Перемены должны быть взвешенными и учитывать ценность и прелесть каждой человеческой жизни. Я очень верю в нарождающиеся молодые поколения, в будущее, сопряженное с великими литературными и православными традициями. Только для его становления нужно время, ведь, как ни форсируй, для рождения ребенка нужно девять месяцев, потому что иначе он будет болеть или не выживет.

Корреспондент:
Да, и ваш фильм как раз показывает, что нельзя искусственно наскоком насаждать реформы, для них нужно созреть.

Татьяна Воронецкая:
Именно. В «Архипелаге» происходит классическая ситуация, когда местная власть, чтобы выслужиться, решает пойти на опережение и «окультурить» архиповцев по вымышленному указу президента. Это путь не сущностного, а внешнего преобразования мира, который ни к чему хорошему никогда не приводит.

Корреспондент:
То есть план по «окультуриванию народа» с помощью великой русской литературы в фильме не срабатывает не потому, что классика уже не актуальна, а потому, что привить к ней интерес пытались форсированно?

Татьяна Воронецкая:
Реальность такова, что на нынешнем этапе исторического развития литература не является механизмом, способным сплотить людей. Но она важна в контексте понимания того, кем мы являемся. Великий русский язык и литература, безусловно, нас объединяют и живут в нас постоянно, даже, если люди чего-то не знают или не читают. Присутствие литературы более глобально, чем кажется, это как ощущение Пушкина. Есть люди, которые его совершенно не читали, но, как русские, они живут с сопричастностью к Пушкину с детства. Он – это одновременно наше всё и ничего, достаточно вспомнить выражение: «Кто это будет делать? Пушкин?», которое употребляют, например, чтобы заставить ребенка делать уроки.
То есть присутствие литературы ощущается, но сущностного подхода к ней практически нет, а он, между тем, может принести человеку очень многое. Например, Антон в «Архипелаге», вооружившись знаниями, которые ему дала русская литература, в финале обретает свой жизненный путь, и может идти по нему самостоятельно уже без необходимости «прятаться за книгами».
На мой взгляд, у каждого поколения должно формироваться собственное видение литературной классики, поэтому раз в 10-15 лет необходимо создавать новые экранизации наших ключевых произведений. Ведь они и становятся классическими, потому что всегда остаются современными и от смены исторического периода лишь наполняются новыми смыслами.

Корреспондент:
В «Архипелаге» вы очень точно воплощаете это неосознанное, почти генетическое присутствие литературы в русских людях – например, застолья архиповцев иронично отсылают к чеховским дачникам. Кроме того, вы вплетаете в текст фильма классические литературные приемы: сон героя, рассказ от автора и т.д.

Татьяна Воронецкая:
Да, вы верно подметили, это важная часть постмодернистской миксовой эстетики фильма. Литературные традиции мы соединяем с приметами времени – песнями Лепса и Стаса Михайлова, культовой фигурой Гарика Харламова в роли рассказчика и «Лебединым озером» Чайковского в качестве саундтрека к деревенской драке.

Корреспондент:
Для таких миксов нужна определенная творческая смелость.

Татьяна Воронецкая:
Конечно. Тут важно не бояться предсказуемых вопросов вроде: «Что у вас в интеллектуальном кино делает Харламов?», а смело смешивать, казалось бы, несовместимые вещи, потому что в современном искусстве, на самом деле, всё совместимо. И, кстати, как ни странно, самым сложным оказалось соединить комедию и драму так, чтобы не обманывать зрителя. Когда смешно на протяжении всего фильма, а потом вдруг повествование обрывается трагедией, это обман зрительских ожиданий. Было сложно грамотно выдержать трагифарсовое начало в картине и, надеюсь, у нас это получилось.

Корреспондент:
Получается, «Архипелаг» для вас – фильм-эксперимент. С него началось и создание своеобразной творческой лаборатории внутри компании «Россфильм». Расскажите об этом подробнее.

Татьяна Воронецкая:
На «Архипелаге» мы попробовали такой принцип работы, когда все члены съемочной группы могут что-то предлагать, придумывать, добавлять. Кроме того, главную роль в фильме исполнил Дмитрий Сергин, который уже в нашей следующей картине – «Преображение» выступил как сценарист и сорежиссер. Так что, да, с «Архипелага», началась наша творческая лаборатория.

Корреспондент:
И в ней, очевидно, приветствуется присутствие непрофессиональных актеров. Расскажите о работе с ними.

Татьяна Воронецкая:
В «Архипелаге» мне было очень важно показать узнаваемые современные типажи. Некоторые из них нашлись среди обычных жителей деревни Крапивна, где снимался фильм, а в роли Денчика в кино дебютировал украинский театральный режиссер и рок-музыкант Владимир Снегурченко. Очень типажный парень с бурлящим бунтарским характером.

Корреспондент:
Такие экспериментальные работы, как «Архипелаг», нечастые гости в нашем кинопрокате. Как вы будете доносить картину до зрителя?

Татьяна Воронецкая:
Безусловно, мы будем стараться выйти к зрителю, так или иначе. Начнем с фестивалей, ведь это тоже некая альтернативная система проката. Первым из них станет будущий ММКФ, в дальнейшем надеемся поучаствовать и в зарубежных смотрах.

Корреспондент:
По вашему мнению, зарубежный зритель сможет понять и оценить эту историю, замешанную на классической русской литературе?

Татьяна Воронецкая:
Вы будете удивлены, но порой зарубежный зритель знает русскую литературу лучше, чем мы сами. Когда-то я представляла свою «Натурщицу» в Пусане (Южная Корея), где никак не ожидала встретить знание предмета. Но я ошибалась, студенты, приехавшие из Сеула специально, чтобы посмотреть русское кино, задавали очень сложные и глубокие вопросы о нашей культуре и литературе. Тот день стал настоящим откровением для меня, поэтому я уверена, что современный интеллектуал из любой страны хорошо знает культурное поле, и, конечно, мне с «Архипелагом» тоже хочется в этом поле присутствовать.