Кинотавр 2012. Авдотья Смирнова: Ничего общего

С 3 по 12 июня 2012 года в г.Сочи проходит 23 открытый российский фестиваль «Кинотавр». В конкурсную программу вошли 15 картин. Предлагаем вашему вниманию интервью с Авдотьей Смирновой, режиссером одной из конкурсных лент киносмотра – фильма «Кококо». Она рассказывает о том, как возник замысел картины, о взаимоотношениях между главными героинями и многом другом.

Корреспондент:
Год назад в интервью, посвященному фильму «Два дня», Вы сказали, что Вам было заказано написать романтическую комедию на Федора Бондарчука и Ксению Раппопорт. «Кококо» — это тоже заказ?

Авдотья Смирнова:
О нет, «Кококо» — нисколько не заказ. От начала и до конца это наша с моим соавтором сценария Анной Пармас инициатива. Причем история появления этого фильма напрямую связана с «Кинотавром». Дело в том, что три года назад мы увидели на фестивале картину «Волчок», которая нас обеих поразила сама по себе, и отдельно — актриса Яна Троянова. И когда мы с Аней вышли из кинозала, стали обсуждать картину и поняли, что нужно во что бы то ни стало придумать сценарий на двух актрис — Аню Михалкову и Яну Троянову. Потому что это замечательные актрисы нашего поколения, обе — совершенно выдающиеся.
Придумали историю, начали над ней работать. Рассказали ее Сергею Сельянову, он одобрил. Мы ее разработали очень подробно, кажется, впервые в жизни написали развернутый синопсис, страниц на двадцать, с кусками диалогов. Получалась драма драмская. Сельянов был не против. Но нас все равно что-то в истории смущало, и мы не могли понять что.
В прошлом году мы приехали на «Кинотавр» с картиной «Два дня», а потом планировали писать сценарий все лето и даже кусочек осени — все-таки Сельянов ждет. Но после очередного кинопросмотра в Сочи мы с Пармас поняли, что надо писать комедию. По возвращении с фестиваля мы закончили сценарий за несколько дней: не меняя ранее написанного поэпизодника вообще. Мы снова показали его Сельянову, и — надо отдать должное героизму Сергея Михайловича — он без всяких колебаний и надежд на какую-либо финансовую помощь согласился его запускать. Он сказал, что ему нравится история и что он не видит ни малейших причин откладывать ее — надо снимать срочно. С сентября начался подготовительный период, 1 ноября — съемки, хотя на тот момент у нас было лишь треть бюджета.

Корреспондент:
Сельянов как-нибудь объяснил срочность?

Авдотья Смирнова:
Лучше спросить у самого Сельянова. Наверное, он увидел некую современность этой истории. Может, это связано с тем, что Сергей понимает — замыслы не должны долго лежать.

Корреспондент:
Какая у вас с Анной Пармас схема работы: придумываете идею о столкновении разных народных характеров, потом придумываете фактуру, историю?

Авдотья Смирнова:
Понимаете, не было у нас никакой социальной задачи. Мы просто хотели придумать историю, которая позволила бы двум актрисам как можно богаче продемонстрировать свои актерские возможности. Вы зря думаете, что мы начинали с идеологемы, а потом выдумали фабулу: это вовсе не так. И я хотела делать это кино не то что без оглядки на зрителя, нет, но в полной, абсолютной свободе. Вот буквально, что хочу, то и делаю. «Два дня» — это была попытка сделать чистый жанр, и с этой задачей мы, как могли, справились. И там ориентация на зрительскую аудиторию была в разы больше. Хотелось снять это по-честному, так, как мы себе это представляем, с одной стороны, с другой — показать, что зритель может смотреть и такое кино. Но зритель не пошел на картину «Два дня». После этого я знаю только одно: я сделала массовое кино на пределе собственных способностей. Как гласит старая французская мудрость, даже самая красивая девушка не может дать больше, чем имеет. Вот и я не знаю, как делать более зрительское кино. Значит, не стоит мне туда соваться. И теперь я чувствую себя вольной лошадью — куда хочу, туда и скачу. Поэтому в этот раз мы увидели актрис, придумали характеры, а потом смотрели, куда нас эти характеры выведут.

Корреспондент:
Не кажется ли Вам, что в «Кококо» Яна Троянова повторяет роль из «Волчка»?

Авдотья Смирнова:
На мой взгляд, эти героини не похожи. Совсем. В «Волчке» она играет роль почти трагическую, ее героиня там жестокая и бессердечная. Та героиня, которую Троянова сыграла у меня, не жестокая и не бессердечная. У нас, кстати, сотрудничество смешно начиналось. Наши общие с Яной друзья говорили, что она не может сыграть комедию.

Корреспондент:
В интервью Яна рассказывала, что Вы во время подготовки к роли познакомили ее со всеми своими питерскими друзьями. Это просто так или это какой-то режиссерский прием?

Авдотья Смирнова:
У меня какого-то специального плана не было, это просто связано с тем, что я не могу снимать артиста, которого не люблю и с которым не чувствую душевной связи. А для этого нужно как-то представлять жизнь друг друга. Единственное, мы с Пармас хотели сделать эту историю питерской. Поэтому очень тщательно обсуждали с оператором Максимом Осадчим изображение. Поэтому я хотела, чтобы Яна почувствовала этот город.

Корреспондент:
Еще Вы говорили в интервью, что прототип героини Трояновой – мужчина.

Авдотья Смирнова:
Говорила. Единственная социальная тема, которая там есть и она важна, — это тема мезальянса, то, как в порыве пылких чувств сходятся два существа, друг другу противоположные. Все остальные темы не социальные, а исторические. Я в своей жизни наблюдала много мезальянсов. При этом мне хотелось, чтобы это была не просто любовная история, а дружба — это тоже форма любви, причем намного выше, потому что дружба бескорыстнее. И здесь прототипом может быть кто угодно.

Корреспондент:
Для Вас эта история больше про дружбу или про противостояние?

Авдотья Смирнова:
Про то и про другое, про вечную вражду и неразрывную связь. Мне очень не нравится говорить, что кино про интеллигенцию и народ, потому что это примитивное толкование сюжета. Я бы сказала, что это фильм про два лица России, которые у нее совершенно вечные — любой человек, знающий историю, поймет — и которые определились в своих чертах и облике задолго до того, как возникло понятие интеллигенция. И уж тем более возникло противопоставление интеллигенции и народа.

Корреспондент:
Уже проскакивала шутка, что «Два дня» — это сотрудница музея и чиновник, «Кококо» — это сотрудница музея и хабалка. Недалеко и до цикла о столкновении разных российских сословий.

Авдотья Смирнова:
Может быть, но мне кажется, что это задача для публициста. Многие говорят, почему героиня у нас опять музейщица. Но она здесь работает в музее совершенно по другим причинам, чем героиня Ксении Раппопорт в «Двух днях». И разница тут принципиальная. Всю жизнь, сколько занимаюсь кино, я мечтала снять музей «Кунсткамера». Я даже не могу объяснить, почему. Кажется, это особенное место, очень петербургское, оно рассказывает о стране что-то особенное, а кроме того, это первое научное заведение в России. И всю мою жизнь в Петербурге у меня был любимый вид: с Английской набережной на «Кунсткамеру», и я мечтала снять этот вид. И вот, наконец, появилась возможность снимать этот музей — там работает наша героиня. Еще есть люди, которые говорят про героиню Трояновой Вику, что она хабалка без определенных занятий. Это не так: она с очень определенными занятиями. Она замдиректора крутого ночного клуба в Екатеринбурге – то, что называется хостес. На свой заработок она кормит и себя, и дочку, и тетку, снимает квартиру… Мы с обеими актрисами точно даже посчитали, на какие деньги живет Лиза и на какие – Вика.

Корреспондент:
Вопрос про фестиваль: как думаете, станете ли Вы светским персонажем на «Кинотавре», учитывая детали Вашей личной жизни, появившиеся в прессе?

Авдотья Смирнова:
Боюсь, что да... Меня это и пугает, и травмирует. Сказать точнее — вызывает ужас.

Корреспондент:
Но это же может помочь прокату картины?

Авдотья Смирнова:
Это никогда еще никому не помогало. Только мешало. Потому что у нас кинокритики, и не только они, любят обсуждать не само произведение, а обстоятельства его создания.

Корреспондент:
Да, конечно.

Авдотья Смирнова:
А что «конечно» — вы считаете это естественным?

Корреспондент:
Когда написали о Вашей личной жизни, все провели параллели с картиной «Два дня»: вот откуда она черпает сюжеты. Мы же знаем, кто вдохновлял Пушкина на стихи. Вот и в Вашем случае критики выясняют истоки творчества.

Авдотья Смирнова:
Ну и дураки!

Корреспондент:
Если говорить в этом отношении о «Кококо» — может, к Вам родственница из глубинки пожить приезжала?

Авдотья Смирнова:
Таких-то историй в жизни каждого человека навалом. Были и дружбы, и влюбленности, все что угодно. Потому-то мне и кажется, что ситуация вполне естественная и типичная, чтобы без нее просуществовать — надо, как говорится, жить в башне из слоновой кости.

Корреспондент:
Вы рассказывали, что у вас с Анной Пармас есть еще один сценарий под названием «Ты меня любишь», который ни Сельянов, ни кто-либо другой пока не находит героизма поставить.

Авдотья Смирнова:
Да, история нравится тому же Сергею Михайловичу, но лежит уже 3-4 года — финансирования на нее пока найти не удается. Дорогой проект. Там история про ресторан, нужно строить дорогую декорацию, персонажей очень много.

Корреспондент:
Вы с Анной Михалковой попали недавно совсем в другой ресторан с обилием персонажей — в картину Бориса Хлебникова «Пока ночь не разлучит». Снялись у него за то, что Борис появился у Вас в эпизоде «Двух дней»?

Авдотья Смирнова:
Никаких договоренностей у нас не было, просто Боря позвонил и сказал: «Знаешь, долг платежом красен, давай-ка приходи». Я сказала: «Да, конечно».

Корреспондент:
Вы беляши-то любите?

Авдотья Смирнова:
А то.