«Разомкнутые объятия»: Новый «старый» Альмодовар

9 июля 2009 года компания «Парадиз» выпускает в российский прокат новую картину Педро Альмадовара «Разомкнутые объятия». Знаменитый испанский режиссер продолжает настойчиво демонстрировать зрителям собственную весьма однообразную манеру повествования. Он не намерен визуально помечать смену временных пластов или отказываться от излюбленных пестрых декораций. Увидев на экране ярко-красные помидоры в нежных руках Пенелопы Крус, хочется возмущенно воскликнуть «Как? Опять?». И все же стоит молча терпеть и внимать каждой предложенной детали, чтобы потом, мысленно возвратившись к видеоматериалу, открыть для себя неожиданно нового Альмодовара.

До сих пор фильмы признанного испанского мастера всегда были царством женских образов. Познать внутренний мир его героев-мужчин представлялось возможным только при помощи окружавших их матерей, подруг и возлюбленных, даже если те пребывали в коме и за всю картину не произносили ни слова. Чаще всего мужские персонажи кинолент Педро Альмодовара оказывались либо гомосексуалистами, либо транссексуалами, что позволяло им приближаться к тайне «вечной женственности». В «Разомкнутых объятиях» режиссер как будто низвергает привычный для его картин матриархат и выводит на первый план Мужчину. Творца. Правда, с раздвоившимся сознанием.

Четырнадцать лет назад этот персонаж (Луис Хомар) жил с двумя именами. Свои сценарии и рассказы он подписывал псевдонимом Гарри Кейн. Однако снимал кино и любил герой под настоящим именем Матео Бланко – до тех пор, пока на острове Лансароте не произошла автокатастрофа, которая отняла у него зрение и возлюбленную Елену (Пенелопа Крус). С того момента Матео Бланко перестал существовать. Остался лишь несчастный Гарри Кейн, пишущий сценарии вместе со своим помощником Диего и, по легкой иронии Педро Альмодовара, занимающийся «любовью» как бы в кромешной темноте. Однажды герою приходится вспомнить события четырнадцатилетней давности, и его погибшее «ego» восстает, чтобы закончить дела давно минувших дней.

Двойственность, синоним которой – кино, отражающее жизнь, условно и в то же время правдоподобно ее дублирующее, становится центральным мотивом в фильме «Разомкнутые объятия». С его помощью Альмодовар раскрывает не только характер главного героя, но и знакомит зрителей с второстепенными персонажами. Один из них – сын Эрнесто Мартеля, любовника Елены, от которого та ушла к Матео Бланко. Мартель-младший возникает перед Гарри Кейном сразу после смерти своего отца, спустя четырнадцать лет после трагических событий на острове Лансароте. Он ненавидит родителя и в то же время копирует его поведение. Мартель-младший хочет снять фильм о том, как отец разрушил его жизнь. Так Альмодовар делает всех действующих лиц «Разомкнутых объятиях» связанными с кинопроизводством, процессом дублирования реальности.

«Кино» для испанского режиссера – еще и неисчерпаемый информационный ресурс, хранилище знаний и источник бесконечного цитирования. Уже не в первый раз название работы Педро Альмодовара отсылает к классике мирового кинематографа. В картине «Все о моей матери» в течение первых десяти минут экранного времени упоминается лента Джозефа Манкевича «Все о Еве» (1950 г.). Происхождение названия «Разомкнутые объятия» не столь очевидно. Одним из самых ценных воспоминаний главного героя является их совместный с Еленой просмотр драмы Роберто Росселлини «Путешествие в Италию» (1953 г.). Влюбленных впечатляет эпизод, когда на глазах у центральных персонажей фильма археологи раскапывают тела мужчины и женщины, погибших во сне под покровом раскаленной лавы. Елена мечтает умереть в объятиях Матео. Увы, ее грезам не суждено было сбыться.

Другой тип интертекстуальности в «Разомкнутых объятиях» - автоцитирование. Герой фильма Матео Бланко снимал комедию «Девушки и чемоданы», в основу которой легла адаптация одной из самых известных картин Педро Альмодовара «Женщины на грани нервного срыва». Таким образом, Пенелопа Крус сыграла в «Разомкнутых объятиях» не только роковую красотку Елену, но и ее сценический образ, героиню фильма «Девушки и чемоданы» Пину, напоминающую Одри Хепберн в легендарном «Завтраке у Тиффани»…

Продолжать, наверное, бессмысленно – и без того вполне очевидно, что Педро Альмодовар превзошел самого себя, взявшись снимать фильмы с повышенным уровнем сложности. Постоянство в способе воплощения, в таком случае, - признак мастерства. При этом подобные режиссерские «сальто мортале» не оставляют места для излишних эмоций. Возможно, именно поэтому герои «Разомкнутых объятий» остаются спокойными, несмотря на драматизм сюжета и нуарный оттенок новой работы Альмодовара. Излюбленным фарсу и иронии режиссер предпочел демонстрацию стоического переживания всех ударов судьбы. Он выжал из Пенелопы Крус слезинку, скатившуюся на ярко-красные помидоры, выдал миру скупое, но увесистое: «Кино должно иметь конец – даже если оно делается вслепую» и за сим раскланялся. До новых «старых» встреч.