Занимательная философия: в прокате «История игрушек 4»

В прокат выходит новая «История игрушек», анимационный фильм, от которого, конечно, можно было ждать определенного уровня - все-таки Pixar, - но не такого. Кто мог подумать, что сиквел с цифрой «4» в названии окажется яркой коробкой, плотно набитой вопросами мировой философии и социологии. Столь плотно, что так и тянет сравнить его с «Матрицей».

Вуди и другие игрушки в третьей части перебрались от Энди к соседской девочке Бонни. И вот, словно и не было всех этих лет, Бонни пошла в детсад, немного нервно реагируя на перемены в своей коротенькой еще жизни. Вуди отправился с ней и случайно спровоцировал ее на акт творчества, на создание игрушки из мусора, которая взяла и ожила. Маленького уродца назвали мистером Вилкинсом, и Вуди пришлось за ним следить, так как дезориентированный самим фактом своего существования Вилкинс рвался обратно в мусор. Бонни с родителями отправились в парк развлечений, игрушки – за ними. По дороге Вуди обратил внимание на антикварный магазин, где увидел знакомую лампу (то есть вспомнил о прекрасной фарфоровой Бо Пип). А в магазине проживала кукла Габби, темная и несчастная, и ничего хорошего встреча с ней не обещала. На пути героев встретились также плюшевые и очень бравые призы провинциального тира и вообще новые друзья. Что они все вместе будут творить, в какой обстановке, куда все в итоге вырулит – это что-то в диапазоне между хоррором и мелодрамой, с киднепингом, вспарыванием игрушечного тела, экзистенциальными кризисами, любовью и освобождением во всех смыслах этого слова.

«История игрушек» - наверное, самая известная франшиза Pixar. Первый фильм изменил мировую анимацию и вынудил авторов на том самом знаменитом обеде в Сан-Франциско в середине 90-х задуматься уже о каких-то конкретных совместных планах. В сумме все три получили три Оскара, еще семь номинаций и почти 2 млрд. в кинопрокате. Четвертые серии во франшизах делать выдающимися трудно, но в этом случае всё получилось.

Каждый раз, когда думаешь что уже не сможешь удивиться мастерству аниматоров Pixar, они делают что-то, что способно порвать тебя в лоскуты. То, как стремится обратно в небытие состоящий из пластиковой вилки, ершика и палочек от эскимо Вилкинс, или эпизод встречи Вуди и Бо Пип, недвижимых в человеческих руках, но не менее живых, чем великое множество влюбленных мирового экрана, то, как Габби подсаживается на видное место, чтобы попасться на глаза случайного ребенка и обрести хозяйку, эпизоды с участием той же Габби и ее приспешников (тут бы заботливым родителям, конечно, закрыть глаза их маленьким детям) – это что-то столь живое, что выходит за пределы анимации. Даже анимации Pixar. «История игрушек 4» наверняка получит номинацию на Оскар, но хорошо бы, чтобы не одну. Фильмы студии выигрывали не только в анимационных категориях, а уж номинировались и за сценарий, и даже как лучший фильм. В случае с «Историей игрушек 4» почему бы Академии не сбрендить и не подумать о номинации Лучшая мужская роль для Вуди. Для игрушечного шерифа в ковбойской шляпе, который на протяжении ста минут фильма пережил несколько внутренних трансформаций и каким-то чудом выполнил сложные актерские задачи, перед ним даже не стоявшие.

Ведь за немыслимое взялись не только аниматоры, но и сценаристы. Трилогия была роскошно исполненным уютным миром, в котором с детьми чуть грустно говорили о том, куда уходит детство. В четвертой части решили поговорить примерно обо всем остальном. Обладает ли игрушка самостоятельной ценностью, независимо от того, есть у нее хозяин-ребенок или нет? Каков смысл жизни? Что такое свобода, любовь, жертва, выбор? Каковы роли женщины в современном мире? Все пестрые персонажи фильма, все, что они говорят и делают, достойны диссертаций с названиями типа «Мистер Вилкинс: зачем я существую?», «Базз и его внутренний голос: совесть как фактор нравственной саморегуляции личности», «Бо и счастливая сознательная бездетность» или даже «Бо как комментарий к меняющимся временам конца XX – начала XXI вв.», «Габби и вопросы положительной и отрицательной зависимости», «Вуди, кризис среднего возраста и пессимизм Шопенгауэра», «"История игрушек": концепции предназначения и выбора» и др. и пр.

Вот, например, вариации на актуальную тему «о роли женщины». В кадре сразу несколько разных и по-разному важных женских образов. Джесси, соратница Вуди, тут вроде обитающая почти на окраине повествования, но завершит она эту историю на высокой ступени иерархической лестницы игрушек. Габби, болезненно зависимая от идеи связи с ребенком. И Бо Пип, пришедшая к идее самостоятельного существования и возможности счастья без детей. Авторы расстались с Бо Пип очень давно, но она вернулась, и вернулась совсем другой – сменила платье на брюки, даже скорее на штаны, обустроилась в оборудованном всем необходимым механическом скунсе (привет, выдающаяся четвертая часть другой известной франшизы, также вышедшая после большого перерыва). Она живет вольной жизнью в парке с другими свободными игрушками и убеждена в том, что ценна сама по себе, без привязки к ребенку. «История игрушек 4» оказалась историей, в которой мальчики и девочки играют разные, но наконец то равнозначные роли, с любовью и без любви – не нарочитые, не по разнарядке, а потому что они интересные. То, чего в новые времена с переменным успехом пытаются добиться в игровом кино, взяли и сделали в анимации.

Может - и даже наверняка – это сделали сознательно. Может и заигрывания с «Матрицей», с «Безумным Максом» и другими выдающимися и с художественной, и с социальной точек зрения историями – это тоже было сознательно. В фильмах Pixar всегда хотелось поискать что-то большее, чем формальное повествование. «Приключения Флика», к примеру, это еще и почти марксистская драма о революции и объединении рабочего класса и интеллигенции. «Корпорация монстров» - метафора связи современного большого бизнеса и консервативной власти, качающих энергию из «третьего мира» и до одури опасающихся взаимопроникновения культур. Первые «Тачки» - о противостоянии города и деревни (особая гениальность – выбор моделей машин для «города» и для «деревни»). А «Вверх» - слепок современного ему сексистского мира, где женщине отведена роль вдохновительницы на подвиги, но не позволяется переживать настоящие приключения, а если и позволяется, то только очень красивым и глупым сладкоежкам, и их функция в этих приключениях – служить объектом защиты героев-мужчин.

«История игрушек 4» - режиссерский дебют аниматора, раскадровщика «Вверх» и актера озвучания Джоша Кули, который, когда выходила первая часть франшизы, кажется, еще ходил в школу. И, конечно, известно, что труд Pixar – это коллективный труд. Особенно в случае «Истории игрушек 4» это заметно по списку сценаристов. Но все же, видимо, особая роль тут принадлежит Эндрю Стэнтону, который числится еще и среди исполнительных продюсеров, а исполнительный продюсер в Pixar – это совсем не то же самое, что исполнительный продюсер в Голливуде в целом. Ветерану студии, который в последние годы почти не анимирует, зато активно прикладывается к каждому сценарию. Он когда-то придумал ВАЛЛ-И и концепцию детских криков как источника энергии в «Корпорации монстров», работал над «Головоломкой», сочинил историю Немо и историю Дори, а последний между прочим, самый страшный фильм Pixar и просто очень страшный фильм. Он систематически рвется на телевидение и в игровое кино, но по большей части по-прежнему существует внутри анимации. И он очень здорово еще в одном из своих интервью десятилетней давности сформулировал претензии отрасли: «Хорошо, что анимация имеет свою собственную категорию (в оскаровских списках – прим. ProfiCinema), но, кажется, мы навсегда смирились с детским столиком... Это отчасти разочаровывает. Независимо от того, насколько усердно ты работаешь, фильм выходит и – бум! – ты все еще за детским столом. И все же мы по-прежнему любим это».

«История игрушек 4» в российском прокате с 20 июня.

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал