Светлана Филиппова: «Анимация и игровое кино – разные способы “лакировки”»

В 2024 году режиссер Светлана Филиппова начала подготовительную работу над своим новым проектом «Фро», основанном на рассказе Андрея Платонова. Филиппова — известный режиссер анимационного кино, художник и книжный график, в прошлом году завершила работу над своим игровым дебютом — полнометражным фильмом «Лиссабон», показанном на фестивале в Выборге.

Корреспондент интернет-портала ПрофиСинема поговорила со Светланой Филипповой как о прошлых работах, так и о новом проекте, о преподавании в школе-студии ШАР, любви к литературе, вдохновении, поисках визуального языка для фильмов и многом другом.

Елена Трусова:
У вас особенное отношение и любовь к литературе, и она прослеживается в ваших работах. «Брут» сделан по мотивам рассказа Людвига Ашкенази, «Митина любовь» — по произведению Бориса Шергина. Сейчас у вас в работе проект по рассказу Андрея Платонова «Фро». Чем вас зацепила эта история? Каково ваше видение и интерпретация этого рассказа? Что для вас самое ценное в этом произведении, что вы хотели бы передать в фильме?

Светлана Филиппова:
Меня цепляет сочетание слов, интонация. С этого возникает желание сделать фильм. Дальнейшая работа — это то, что нельзя назвать экранизацией в строгом смысле. Я отталкиваюсь от текста и стараюсь сохранить то, что между строк, а сюжет и подробности могут во многом измениться. 

Сейчас перечитываю комментарии Набокова к «Евгению Онегину», которые он написал для западных читателей. Это попытка перевести непереводимое. У него есть такой комментарий к строчке Пушкина: «приносят и гитару». Набоков пишет: «Я не могу вполне передать выразительность здесь этого “и”».

Вот с этого у меня начинается работа. Я чувствую и не могу вполне передать выразительность текста. И ищу способы через анимацию, рисунок, ритм, движение камеры передать свое впечатление.
Когда читаю Андрея Платонова, то меня сразу погружает в какое-то особое состояние его свобода в соединении слов и то, как бытовое сталкивается у него с экзистенциальным. Герои Платонова живут в плену нового послереволюционного языка. И красота фразы может изменить жизнь человека, его судьбу, потому что все персонажи Платонова — последовательные в своей страсти люди. Фрося и Федор любят друг друга, но он уезжает далеко «жить как нужно, жить по-настоящему». Он мечтает о «коренном изменении жалкой души человека», а Фрося — о том, чтобы он был рядом. Вернувшись ненадолго, Федор опять уезжает, «чтобы поделать все дела».

— Какие дела? — узнавала Фрося у своего отца.
— Не знаю. Он сказал, ты все знаешь; коммунизм что ль, или еще что-нибудь.

Абсурд, который управляет жизнью человека, привлекает меня в этой истории. Рассказ этот перекликается с «Душечкой» Чехова. Хочется подробнее изучить характер главной героини Фро, которая способна не на самые лучшие поступки в проявлении своей любви.

Елена Трусова:
В какой технике будет сделан фильм? 

Светлана Филиппова:
Я думаю о сочетании нескольких техник. Многослойный рисунок на кальке углем, пастелью, рисунок тушью, коллаж.

Елена Трусова:
Вы – автор иллюстраций к различным литературным произведениям, в том числе к «Чевенгуру» Андрея Платонова, «Темным аллеям» Ивана Бунина, «Левше» Николая Лескова и многим другим. Продолжаете ли вы работу в этой сфере? 

Светлана Филиппова:
Да, через месяц в издательстве «ВИТА НОВА» выйдет «Замок» Кафки с моими иллюстрациями. 

Елена Трусова:
Уже ваш первый анимационный проект – дипломный фильм «Ночь пришла» на Высших курсах сценаристов и режиссеров — стал поистине уникальным. Он сделан в сыпучей технике с помощью кофе и образы из него по-настоящему запоминаются. Можете вспомнить, как вы пришли в анимацию, и рассказать про свое обучение и работу над дебютным проектом?  

Светлана Филиппова:
Я филолог по первому образованию. В начале девяностых увидела по телевизору передачу про отделение режиссеров-мультипликаторов на Высших Режиссерских курсах. Там преподавали тогда Хитрук, Норштейн, Назаров, Хржановский. В передаче показывали отрывки из фильмов выпускников, в том числе Александра Петрова. И я поняла, что хочу там учиться. 
Когда я училась, рассказала Федору Савельевичу Хитруку историю, которую хотела сделать. У него был особый дар чувствовать способности каждого и направлять в нужную сторону. Он показал мне фильм Кэролайн Лиф «Филин женится на гусыне», сделанный в порошковой технике.
Фильм произвел на меня сильное впечатление. Так я начала работать в этой технике.
Снимали тогда на станках и на пленке. Техника очень сложная, нельзя ошибаться. И не было возможности сразу проверить, получилась ли сцена. Нужно было ждать, когда проявят и напечатают пленку. 

Елена Трусова:
Вы практически не делаете перерывов между проектами, сразу после окончания одного переходите к работе над следующим? Расскажите, как к вам приходят идеи для очередного проекта и с какими чувствами вы приступаете к работе над каждым из них?

Светлана Филиппова:
Я стараюсь делать перерывы или после фильма рисовать иллюстрации к книге, чтобы переключаться и отдыхать.
Идеи приходят всегда по-разному. Иногда какие-то воспоминания не отпускают, или книга, к которой возвращаешься. Мне интересны неразрешимые ситуации, живые характеры, чтобы было еще смешно и грустно. 

Елена Трусова:
Школа-студия ШАР играет в вашей творческой и профессиональной жизни большую роль. Здесь вы не только делаете фильмы, но и преподаете режиссуру. Какой вы преподаватель? Помните ли вы ваших учителей и стараетесь ли работать с учениками так же?

Светлана Филиппова:
Я помню первое впечатление от наших преподавателей. По отношению к нам, ученикам, — полное принятие, уважение. Мы много шутили, смеялись в процессе, но результат оценивался строго. Это было даже не в словах. Самое строгое, что мог сказать Хитрук: «Не понимаю. Ищите другое решение». Назаров начинал свою критику словами: «Поправьте меня...» или «В порядке бреда...».
Никаких оценок личности, никакого желания самоутвердиться, скромность и доброта. Дистанция была, но отношения быстро становились дружескими.

Для меня преподавание — это больше общение на равных, а не обучение. Студенты иногда удивляют неожиданными решениями.  Если не удивляют, главная моя задача — сбить с толку, сломать привычный взгляд на способ рассказывания истории, на изобразительное решение и звук. Мы много читаем вместе, смотрим фильмы, разговариваем. Постепенно в разговоре что-то меняется в каждом. За два года люди становятся другими. За этим интересно наблюдать. Это не только в профессии проявляется. 

Елена Трусова:
Вы входите в художественный совет при студии ШАР вместе с Андреем Хржановским, Леонидом Шмельковым, Иваном Максимовым, Екатериной Соколовой и Алексеем Деминым. Решения совета выстраивают стратегию запуска отдельных проектов по степени их актуальности. По каким критериям вы оцениваете проекты и решаете, с какими из них стоит работать?

Светлана Филиппова:
Самое главное — талант автора. Часто оценка начинается даже не с истории, а с изобразительного решения. Рассказать что-то за пять-десять минут, чтобы заставить зрителя плакать и смеяться, очень сложно.
Но в анимации иногда историю словами не расскажешь. Например, в замечательном фильме «Хаммам» Флоранс Мьель женщины моются в бане. Вот и весь сюжет. И так со многими выдающимися работами. 

Елена Трусова:
Редко проекты принимаются сразу и безоговорочно, зачастую худсовет рекомендует их доработать — сделать изменения в сценарии или изобразительной части. Что вы говорите начинающим художникам-аниматорам и какие советы даете в работе над проектами?

Светлана Филиппова:
Никто, кроме автора, не может до конца представить, что получится в результате. И автор в начале работы не знает до конца, как все сложится. Поэтому важно верить в автора, в то, что в процессе он сам придет к каким-то решениям. Что можно сделать — обратить внимание на банальность и предсказуемость решения, посоветовать посмотреть какого-то художника, показать фильм. Я прошу своих студентов прочесть лекции Набокова по русской и зарубежной литературе в начале обучения. Это сразу решает многие проблемы. Иногда в процессе обсуждения приходит какой-то неожиданный поворот сюжета или другая техника исполнения.

Елена Трусова:
Вы — известный режиссер анимационного кино — стали пробовать работать в другом пространстве — пространстве игрового кино. Что сподвигло вас на это решение?

Светлана Филиппова:
Всегда хотела снимать игровое кино, просто не хватало смелости. Это другой способ мышления, другая свобода. Мне этой свободы не хватало в анимации. Несколько лет собирался сценарий. Я не была уверена, что смогу его реализовать. Но обстоятельства так сложились, что все получилось.

Елена Трусова:
Ваш игровой дебют «Лиссабон» посвящен сложностям принятия, переживанию распада семьи и зарождению мечты на фоне происходящих событий. Фильм очень поэтичен, похож на черно-белый сон и проживается, скорее, на эмоциональном уровне. Расскажите, как вы начинали работать с этим проектом и как искали нужный визуальный язык и стилистику?

Светлана Филиппова:
Хотелось показать невидимое. Что скрывается за самыми обычными разговорами и занятиями. Чтобы было что-то, что существует и чувствуется помимо этих разговоров. Это сложно сделать в анимации. И в игровом кино тоже сложно. Герои говорят одно, а имеют в виду другое. И история есть, но она не очевидна. Обычно в кино конфликт проявляется в разговоре. Один хочет одно, другой — другое. Зритель подключается и начинает сопереживать. А в нашей истории люди не говорят о том, чего они хотят. Им страшно говорить о том, что важно для них.

Визуальный язык для каждого фильма обычно придумывается в процессе рисования раскадровки и эскизов.

С оператором Андреем Найденовым мы обсудили каждую сцену. Я показала эскизы и раскадровку, он предложил свои решения, попросил показать фотографии-референсы. Так мы нашли общий язык.

Какие-то решения приходили, когда выбирали объекты для съемок, что-то сложилось случайно. Фильм снимали в Екатеринбурге. Там переменчивая погода: летом то солнце, то короткий дождь. Я захотела это использовать. Так появилась сцена с дождем и шахматистами.
Если не удавалось договориться о дневной смене, то в ночную смену получалось даже лучше. Так сняли ночные зимние кадры в трамвайном депо, когда Анна выходит из трамвая и потом ссорится в машине с Мишей.
Не удалось получить разрешение на съемки на одной центральной улице, и мы перенесли действие в дневной трамвай. Свет был естественный, получилось хорошо. 
Когда смотрели смонтированный материал, Андрей Найденов сказал, что такое чувство, будто все сложилось само собой, без наших усилий.

Елена Трусова:
Вы рассказывали, что для фильма создавали сотни раскадровок в подготовительном периоде производства. Сколько времени у вас занял весь процесс и насколько он отличается от работы над анимационным проектом, где вы тоже создаете очень много раскадровок?

Светлана Филиппова:
Нет, не сотни раскадровок. Но что-то в раскадровке в процессе рисуется заново, потому что очень многое меняется, пока придумывается фильм, и потом, когда уже находим объекты для съемок.

Сценарий был написан к началу 2019 года. Потом начались поиски финансирования и работа над изобразительным решением.
Подготовка — несколько месяцев. Кастинг, планирование, строительство квартир, поиск натуры и т.д. Было двадцать пять смен летом и две смены зимой. Для меня это было очень быстро. И дальше все было быстрее, чем я привыкла.
В анимации больше времени, чтобы подумать и переделать, и это я могу сделать сама. А в игровом кино сложно что-то изменить, потом думаешь, почему по-другому не снял, была же возможность сделать дубль по-другому. Но мешает привычка представлять кадр только так, а не иначе. В анимации же не делаются варианты. Надо сразу все придумывать монтажно.

Елена Трусова:
Фильм «Лиссабон» можно было увидеть в прошлом году на фестивале в Выборге и киносмотре Каро.Арт в программе Остров Русский наряду с такими картинами, как «Блажь» Ильи Поволоцкого, «Отпуск в октябре» Романа Михайлова, «Русские сны» Антона Елисеева и другими фильмами, которые не всегда появляются в российском кинопрокате. Есть ли, на ваш взгляд, у авторского кино возможность приблизится к российскому зрителю, не только через фестивали?

Светлана Филиппова:
Прокатчики не хотят рисковать, сформировано какое-то искаженное представление о вкусах зрителя, которым нужно соответствовать. Вкус нужно воспитывать, а не показывать зрителю только то, что, по мнению прокатчиков, зритель хочет смотреть. Такая же ситуация с авторской анимацией. Хорошие авторские фильмы никто не видит, кроме профессиональной и фестивальной публики.

Многие спрашивают почему «Лиссабона» нет в прокате. Зрители посмотрели один раз и хотят увидеть еще. В фильме прекрасные актерские работы Марии Смольниковой, Олега Ягодина, дебютантов Степана Харченко и Евгении Бурмаки и других.
Мне бы хотелось найти прокатчика для нашего фильма и хотелось бы увидеть современное фестивальное авторское кино в кинотеатрах. Те фильмы, которые удалось посмотреть на фестивалях, очень интересные.

Елена Трусова:
Ваши работы становятся участниками и призерами многочисленных кинофестивалей. Так, наверное, самый титулованный проект – это «Брут», участвовавший в Каннском кинофестивале, получивший Гран-при фестиваля в Кракове Etiuda i Anima и фестиваля анимационных фильмов Крок, Приз на фестивале в Суздале и многие другие награды. А как вы оцениваете свои работы, есть ли те, которые особенно дороги вам?

Светлана Филиппова:
Когда работа над фильмом заканчивается, я стараюсь его не пересматривать. Иногда приходится присутствовать на показах, и я всегда удивляюсь, будто это снимала не я, а другой человек.
Мне нравится формулировка «искусство утешает, не обманывая». Стараюсь придерживаться этого правила в процессе.
Мне дорог каждый фильм, хотя всегда есть желание что-то переделать.

Елена Трусова:
Как-то несколько лет назад в одном из интервью вы отмечали, что, несмотря на всю широту анимации, в ней не все возможно сделать. Например, показать тончайшие вещи. А в игровом кино все сделать возможно. Теперь, сняв игровую картину, придерживаете ли вы такого же мнения? Или все-таки продолжите пытаться передавать чувства и эмоции персонажей посредством анимации?

Светлана Филиппова:
Это разные способы мышления.
Я вспоминаю слова Киры Муратовой: «Нельзя назвать ни "правдой", ни "неправдой" ту модель, которую ты накладываешь на мир. Она все равно его "лакирует", пусть даже в очень грустном варианте. Модель организует мироздание, чтобы мозг его воспринял и утешился — утешился хотя бы, так сказать, игрой ума. Пусть это будет очень грустно, очень печально, но радость формы дает радость мозгу, и это утешает. Любое искусство не является правдой, любое искусство является тем или иным уровнем лакировки модели мироздания, которое мы не можем охватить разумом».
Анимация и игровое кино — разные способы «лакировки».
Мне интересно и то, и другое. Но игровое кино сейчас — особенно.

Автор фото со съемок фильма «Лиссабон» — Андрей Найденов