Андрей Хржановский: «В борьбе между уверенностью и сомнением происходит движение вперёд»

В 2023 году известной не только в нашей стране, но и в мире анимационной школе-студии ШАР исполняется тридцать лет. За это время в ее стенах сформировалось несколько поколений художников и режиссеров анимации. Школа-студия ориентируется на авторское кино — каждую ее работу отличает уникальный стиль своего создателя.

В интервью ПрофиСинема один из основателей студии — режиссёр, художник и педагог Андрей Хржановский — рассказал, как три десятилетия назад появилась школа, что означает название ШАР, в чем состоит задача ее педагогов, а также поведал, как продвигается работа над его новым фильмом — «Сквозь магический кристалл».

Корреспондент:
В 2023 году школе-студии ШАР исполняется 30 лет. Расскажите, как три десятилетия назад вы осознали потребность в создании подобной мастерской? Какие задачи перед собой ставили?

Андрей Хржановский:
Спасибо, что помните – немногие сейчас знают эту дату. Строго говоря, юбилей состоялся еще в марте. Однако мы были в делах и заботах, так что будем отмечать его, как выпустим новые работы. Как появилась школа-студия ШАР? Мы – я имею в виду четырех учредителей школы – Фёдора Савельевича Хитрука, Юрия Борисовича Норштейна, Эдуарда Васильевича Назарова и вашего покорного слугу – были озабочены откровенной коммерциализацией искусства в целом и анимации в частности. Каждый из нас работал в жанре авторской анимации, который был нам интересен и поощрялся нашими коллегами во всём мире. Свидетельством этого являются призы, которые получали наши фильмы.

Под авторской анимацией я имею в виду следующее: художник, отрешенный от идеи соответствовать конвейерному производству, пытается выразить свою персональную мысль, причем именно теми средствами, которые он считает необходимыми. 

Мы почувствовали потребность в создании сообщества художников и думали о названии. Я предложил аббревиатуру ШАР – Школа Аниматоров и Режиссёров – она же Школа Авторской Режиссуры. Были некоторые колебания, которые разрешил Хитрук, сказав, что ему нравится это слово, потому что по-немецки Шар (Schar – прим. ред.) – это стая. В надежде, что наше сообщество заинтересует и других людей, которые придерживаются тех же взглядов, мы его и учредили.

Почему это не только школа, но и школа-студия? Мы хотели сразу наладить процесс производства, поскольку он неотделим от образования. Студенты учатся, в частности, на тех работах, которыми заняты их мастера. Затем студенты и сами становятся преподавателями, набирают уже своих учеников и воспитывают их в тесном контакте со своими работами. Эта особенность, с одной стороны, уникальна, с другой – традиционна: можем вспомнить период итальянского Возрождения, когда у каждого крупного мастера были подмастерья, становившиеся ученикам и, а затем – мастерами.

Корреспондент:
Вы не только создаете фильмы, но и являетесь педагогом. Как проходило ваше становление в роли педагога? Какие качества, на Ваш взгляд, необходимы хорошему учителю и наставнику? Менялись ли ваши методики со временем?

Андрей Хржановский:
Во-первых, я благодарен Хитруку, который пригласил меня преподавать на Высших курсах сценаристов и режиссёров, поскольку первоначально именно там готовили будущих аниматоров и художников. Достаточно вспомнить один из первых наборов, который мы про себя называем «золотым выпуском»: все они теперь знаменитые и прекрасные художники – это и Иван Максимов, и Миша Алдашин, и Миша Тумеля, и оскароносный Саша Петров, и другие. Я благодарен Хитруку за то, что он пригласил меня так же, как я потом пригласил всех наших талантливых выпускников продолжать дело.

Я не знаю, что такое хороший преподаватель, но есть распространённая формула, которую приписывают то ли Эйзенштейну, то ли ещё кому-то из великих – если хочешь научиться чему-либо, ступай преподавать. Существуют разные педагогические системы во всех областях искусства и науки. Бывают педагоги, которые пытаются образовать и наставлять на путь истинный своих учеников в достаточно жёсткой манере; есть совершенно иной тип – педагог, который в любом случае похвалит и погладит по головке. Кто-то даже провел исследование – какая система эффективнее? Выяснилось, что обе системы дают замечательных выпускников, а зависит все не от метода преподавания, а, прежде всего, от таланта учителя и от готовности принимать знания со стороны студента. Я, например, говорю своим особо строптивым студентам: «Вам не обязательно со мной соглашаться, и, более того, вы можете со мной внутренне не соглашаться, доказывать свою правоту, но вы обязаны отвечать «Спасибо, я подумаю».

Что касается общих установок, прежде всего необходимо широкое образование, поэтому мы преподаём то, что не всегда дают в других школах.

Мы стараемся всесторонне развивать наших студентов, поэтому включаем такие дисциплины, как пантомима, история музыки и так далее. В конце концов класс современного художника – и здесь я говорю слово Художник с большой буквы – зависит от знаний и от способности эти знания усваивать и передавать, развивать.

Показателем таланта являются две способности – удивляться и восхищаться. Если студент способен на это, то он впитывает в себя самое лучшее и развивается очень энергично. 

Однако есть теория моего любимого режиссёра Марлена Хуциева, книгу о котором я сейчас пытаюсь сооружать. По его мнению, режиссёр должен обладать двумя способностями: быть абсолютно уверенным в том, что он делает и всё время сомневаться в своей правоте. Именно в борьбе между уверенностью и сомнением происходит движение вперёд, развитие.

Корреспондент:
Школа-студия ШАР помимо прочего занимается профессиональной переподготовкой режиссеров и художников анимации. Расскажите, что нового получают и открывают для себя специалисты, пройдя у вас дополнительное обучение?

Андрей Хржановский:
Переподготовка не является нашим основным профилем. Как правило, приходят люди, которые имеют некую подготовку в виде художественного образования. Хотя, например, Иван Максимов окончил технический вуз и учился всему здесь. Оказывается, что не всякое образование хорошего уровня – даже не всякое художественное образование – может что-то гарантировать. Как правило, к нам приходят люди с образованием и порой – мы особенно это отмечаем и особенно этим гордимся – приходят студенты, окончившие соответствующий факультет ВГИКа. Значит ВГИК, при всем своем уровне, что-то недодаёт, и студенты рассчитывают получить новые знания в ШАРе, и, как показывает практика, получают их.

Есть случаи, когда молодые люди, уже связанные с производством, приходят в ШАР. А что такое современное производство? Отлаженный механизм, где каждый сверчок знает свой шесток. Осознавая некоторую ограниченность, они хотят расширить свой кругозор и научиться другому подходу, познакомиться с другими взглядами.

Корреспондент:
Наша предыдущая встреча состоялась в 2020 году, в канун Кинотавра, где прошла премьера Вашей картины «Нос, или Заговор «не таких». Тогда Вы не были уверены, что у нее будет прокат, тем не менее, спустя время лента все же вышла в кинотеатрах. Что, на ваш взгляд, необходимо делать государству и бизнесу, чтобы авторская анимация была более узнаваема и находила своего зрителя?

Андрей Хржановский:
Я не знаю, что для этого должно произойти: отличие авторской анимации от массовой продукции довольно естественно. Вкладываться в авторскую анимацию особенно никто не хочет, поскольку инвесторы рассчитывают получить выручку. Есть люди, у которых туго набитый кошелек в кармане: некоторые из них готовы небольшие средства выделять для развития мультипликации, за что им честь и хвала. Но широким движением это, увы, не стало, и, видимо, не станет.

Существуют какие-то теоретические модели. К примеру, Бродского спрашивали – какая разница между прозой и поэзией? И Бродский отвечал: «Такая же, как между пехотой и военно-воздушными силами». У него была мечта: выпустить дешевый тираж стихов, чтобы затем раскладывать их на сидениях в электричке, в метро и так далее. Этот путь, конечно, нереалистичен.

Авторская анимация требует от зрителя затрат духовной энергии. Понимать искусство – это трудная работа.

Всегда с радостью отмечаю такое явление как Большой фестиваль мультфильмов, который ежегодно проходит в Москве. Фестиваль объединяет фильмы со всего света и, соответственно, заинтересованную публику. Подобная работа могла бы вестись и в более широких масштабах: судя по отзывам фильма «Нос, или Заговор «не таких» – зрителей интересует такого рода искусство, они благодарны за возможность встречаться с ним. Но каким образом приучить зрителя им интересоваться – непонятно.

Говорят, что классической музыкой интересуются чуть ли не 0,02% слушателей во всём мире, но, тем не менее, она существует: хорошая музыка в хорошем исполнении пользуется фантастическим успехом. Но в целом тенденция неутешительна – настоящее искусство остаётся на обочине.

Корреспондент:
Замысел вашей предыдущей картины — «Нос, или Заговор «не таких» развивался и трансформировался с 1969 года, о чем Вы поведали нам в одном из прошлых интервью. Расскажите предысторию ленты «Сквозь магический кристалл» — как у Вас родилась и развивалась ее идея, и будет ли она каким-то образом связана с «Носом» и «Сентиментальным путешествием на Родину»?

Андрей Хржановский:
Я бы хотел, чтобы зритель почувствовал некую связь. Не говоря уже про то, что все мы – во всяком случае я – снимаем разное кино, но по сути – делаем один фильм.

Я думаю, что связь между картинами должна быть: то, чем я занимаюсь – откровенно авторское личное высказывание, которое рождалось по ходу жизни.

У Пастернака есть такие стихи: «Здесь будет все: пережитое, И то, чем я еще живу, Мои стремленья и устои, И виденное наяву». Я делаю небольшие заметки для себя и много десятилетий тому назад захотел сделать фильм по принципу мозаики: какие-то эпизоды моей биографии, размышлений, воспоминаний и так далее – как в этих стихах. Насколько мне это удастся – не знаю. «Магический кристалл» возник из гениальной формулы Пушкина: «И даль свободного романа, Я сквозь магический кристалл, Еще неясно различал». И  тут же можно вспомнить как он представляет свой роман «Евгений Онегин» – как «собранье пестрых глав, Полусмешных, полупечальных, Простонародных, идеальных, Небрежный плод моих забав, Бессонниц, легких вдохновений, Незрелых и увядших лет, Ума холодных наблюдений. И сердца горестных замет».

Сейчас этот метод любят называть современным искусством, споря о первооткрывателях – вспоминают Пруста, Джойса. А на самом деле – это Александр Сергеевич Пушкин; Николай Васильевич Гоголь со своими лирическими отступлениями в «Мёртвых душах». Именно они подсказали мне путь свободы, управлять которым труднее всего.

Корреспондент:
Выход фильма «Сквозь магический кристалл» планируется в 2026 году. На каком этапе сейчас находится работа? Что уже сделано, а что — еще предстоит? 

Андрей Хржановский:
Это очень трудный для меня вопрос – я не подсчитываю в процентах количество готового материала, но могу заметить, что работа очень непростая. Каждый из сюжетов делается в оригинальной технике разными художниками. Во многих случаях работу ведут мои ученики – бывшие и настоящие. По этой причине процесс является необычайно трудоёмким. На сегодняшний день меня этот срок устраивает, не думаю, что мы закончим раньше.

Корреспондент:
Над вашей будущей лентой также работают студенты и выпускники Школы-студии ШАР. Влияет ли их виденье на концепцию и художественные решения картины?

Андрей Хржановский:
Я стараюсь отпустить поводья и дать им проявиться, но предварительно все же инструктирую, ввожу в некоторое русло, поскольку все должно соотноситься.

Корреспондент:
Одним из действующих лиц картины станет Автор. Отождествляете ли Вы его с собой? Какова будет роль этого персонажа в сюжете?

Андрей Хржановский:
Это будет сюжетообразующая фигура. Окажется ли он похож на меня или исполнит обобщающую, собирательную роль – мы узнаем позже, когда рассмотрим некоторые варианты и поймем, какая трактовка станет наиболее убедительна в художественном отношении.