Анастасия Пальчикова: «Я просто рада, что вчера ещё фильма «Маша» не было, а теперь он есть»

С 11 по 18 сентября в Сочи пройдет 31 Открытый российский кинофестиваль Кинотавр. Портал ПрофиСинема как многолетний информационный партнер фестиваля продолжает публиковать интервью с участниками конкурсной программы. Сценарист Анастасия Пальчикова представит в конкурсе свой режиссёрский дебют — фильм «Маша». Действие в картине  происходит в 90-е годы, главная героиня — 13-летняя девочка Маша. В интервью ПрофиСинема Анастасия Пальчикова поделилась своими мыслями о феминизации кинематографа и о фильмах про 90-е, рассказала о том, как работалось с Максимом Сухановым, Аней Чиповской и юной актрисой Полиной Гухман.

Александра Иванова:
Недавно программный директор Кинотавра Ситора Алиева сказала, что на фестивале стабильно сохраняются тенденции последних пяти лет, самая устойчивая из которых – феминизация кинематографа. 30% заявок, поданных в этом году, было женских, в итоге в конкурсе шесть фильмов женщин-режиссёров. Как вы относитесь к этому повышенному вниманию к женскому кино, которое есть не только у нас, но и во всём мире? Считаете его серьёзным или надуманным?

Анастасия Пальчикова:
Да нет, оно не надуманное. Просто с исторической точки зрения самостоятельность — я имею в виду  социальную, общественную самостоятельность — женщины обрели не так давно. Сейчас женщины занимают руководящие должности, снимают кино, в конце концов. А привычная система гендерных отношений не поспевает за этим. Так что она меняется на наших глазах. Приходится официально перестраивать мир под женское в нем участие, меняется этот гендерный общественный договор. А любые необходимые изменения в обществе всегда сопровождаются всплесками, перегибами, агрессией. Нас может это возмущать или нет — но иначе пока не бывает. И это касается не только кино, но и вообще всей нашей жизни, вся эта ситуация с #MeToo и так далее. Как только зафиксируется новая система и новый гендерный договор — все устаканится. Не будет никакого специального внимания к женщинам-режиссёрам — это станет нормой. Считать количество женских фильмов на фестивалях перестанут. А пока уж, знаете, придётся потерпеть. 

Александра Иванова:
Что вас, успешного сценариста, побудило пересесть в режиссёрское кресло?

Анастасия Пальчикова:
Как и всё лучшее в моей жизни, это произошло совершенно ненамеренно, без боя, спонтанно. Как и поступление во ВГИК на сценарный факультет, как и съёмки короткометражки на пятом курсе. Так и с «Машей». Просто я стала снимать кино. 

Александра Иванова:
То есть, «Машу» вы писали конкретно для режиссёра Анасатасии Пальчиковой?

Анастасия Пальчикова:
Нет, не сразу. Я зарабатывала деньги только сценариями. Наступил период, когда я закончила одну большую работу, и нужно было выбирать, что делать дальше. У меня было много разных предложений — по чужим идеям. И ещё была в голове история «Маши». Когда появилась возможность писать за деньги свою историю — я согласилась. Сначала был написан синопсис, который предлагали разным режиссёрам. Знаю, что Пете Буслову его показывали, и он, как мне передали, был согласен, хотел это снимать. Дуня Смирнова тоже читала синопсис и сказала, что это отличная история, но она не готова за неё взяться, делает своё. Еще кому-то давали читать. Но как-то это все заглохло и стало понятно, что снимать «Машу» буду я. Писать сценарий я начала уже для себя. 

Александра Иванова:
Основная нагрузка большую часть фильма лежит на юной актрисе Полине Гухман, и она справилась со своей задачей блестяще. Как проходил кастинг на эту роль, долго ли искали девочку?

Анастасия Пальчикова:
Долго. Конечно, хотелось бы вам рассказать какую-нибудь красивую историю, но всё было очень по-рабочему. Посмотрели огромное количество девочек из разных городов. И в этом огромном потоке появилась девочка из Питера. Сначала я посмотрела её рассказ о себе, потом наш кастинг-директор Вова Голов был в Питере — и сделал с ней сцену, которую я дала на пробы — в каком-то полутемном кафе, на айфон. Потом мы привезли ее на парные пробы в Москву. Но ещё тогда, на айфоне Вовы, стало понятно, что Полина настоящая артистка. К ней даже слово «талант» применять странно, потому что «талант» это что-то привнесённое, будто человек может и не воспользоваться им, и не раскрыть. А Полина просто родилась большой артисткой и, я надеюсь, ею и состарится. Работать с ней — счастье. Она никогда не ныла, пахала как взрослая. Но самое главное — Полинка умеет корчить рожи, забывая о том, что она красивая. Вот это мне было принципиально для Маши. 

Александра Иванова:
Полина — ребёнок 2000-х годов. Как вы ей объясняли, что такое 90-е?

Анастасия Пальчикова:
Никак. Это же мы с вами смотрим и понимаем, что за этим стоят 90-е, целая эпоха. А 13-летний ребёнок, который в этом растёт, совершенно ничего такого не понимает. Мне тоже было 13 лет в 90-е — и я ни черта эпохального не понимала.

От Полины важно было не какое-то осмысление эпохи, а отношение к взрослеющей себе и к людям вокруг неё.

Хотя, конечно, какие-то вещи я ей рассказывала. Что, например, о встрече с мальчиком надо было договариваться заранее, стоять в очереди в телефонную будку, звонить ему (если у него был дома телефон), передавать сообщение его домашним (если его не было дома). Потом приходить в шесть вечера в договорённое место и надеяться, что никто ничего не перепутал. И только потом — целоваться. И этот поцелуй, поверьте, отличается, от того, на который быстренько договорились по Вотсапу. 

Александра Иванова:
Аня Чиповская сыграла повзрослевшую героиню, очень удачный выбор. Взрослая и юная актриса общались между собой?

Анастасия Пальчикова:
Да. У нас было очень мало времени, Полину утвердили незадолго до съёмок. И мы начали спешно искать взрослую героиню. Аня Чиповская появилась за день до старта. Мы встретились в кафе, я их познакомила — и оставила вдвоём. Они как-то очень здорово пообщались, гуляли, мне кажется, Полина Аней очаровалась. А мы с Аней Чиповской договорились, что она понаблюдает за Полей и переймёт  у неё повадки, жесты, смех.

Александра Иванова:
И Полина, и Аня в фильме поют сами?

Анастасия Пальчикова:
Да. У нас все поют сами. И Лёля (актриса Ольга Федотова — прим. авт.), которая играет Таню, тоже пела сама. Что-то Полинка пела прямо на съёмках, а какие-то вещи мы с ней записали заранее в студии. Например, песню Fever, где она щёлкает пальцами. Просто там условия съёмок были такие, что чистовое пение записать было невозможно. 

А Аня Чиповская — и в клубе, и концертном зале — пела живьём, прямо в дублях.

Александра Иванова:
Интересно музыкальное наполнение фильма. Композиции ярко контрастируют с тем, что происходит на экране – клуб из 90-х, сидят парни в спортивных костюмах и слушают джаз. Это было задумано изначально?

Анастасия Пальчикова:
Да, песни появились сразу, ещё на уровне синопсиса. Девочка взрослеет, слушает и поёт джаз. Я понимала, что джазовые стандарты будут практически персонажем фильма.

Александра Иванова:
Продолжая актёрскую тему, нельзя не отметить великолепного Максима Суханова в роли бандита Крёстного. С одной стороны, казалось бы, он такое уже играл и неоднократно, а с другой — каждый раз актёр ухитряется найти для подобных персонажей новые, колоритные краски. Как вам с ним работалось?

Анастасия Пальчикова:
Офигенно. Я сразу понимала, что Крёстного будет играть звезда, без вариантов. Внутренне готовилась к тому, что мне, режиссёру-дебютанту, придётся иметь дело с каким-то капризным противным большим артистом. Но с Максом всё сложилось легко. Первый съёмочный день у нас был в Подмосковье. Макс не был занят в этом дне, но всё равно приехал — просто так, посидеть рядом и поддержать нас. И да, он всегда умудряется находить какие-то новые краски и нюансы. Он просто выдающийся артист. 

Важно, что у его героя должна была быть особая связь с маленькой Машей. Маша находится в том возрасте, когда маму отрицают, мама какая-то непонятная баба, которая указывает, что нужно мыть руки перед едой и жить правильно. А вот Крестный — во-первых, мужчина, во-вторых, классный. Он нормально разговаривает, не как с маленькой, а как со взрослой, он тебя понимает, его ты, конечно, любишь больше, чем маму. Или думаешь, что любишь больше. С другой стороны — и Машка единственная, кого Крестный действительно любит. 

Конечно, огромная заслуга Максима, что между ним и Полинкой ощущается эта особая связь — моментально, с первой же сцены, как мне кажется. 

Александра Иванова:
Ощущали какое-то продюсерское давление, или же вам полностью доверяли, и вы были абсолютно свободны?

Анастасия Пальчикова:
Честно говоря, это чудо, как мне повезло с продюсерами. На стадии подготовительного периода приходилось, конечно, доказывать какие-то вещи. Но я всегда себе говорила: «Настя, ты дебютант, с какого перепугу тебе должны просто кивнуть и сказать «да»? Ты должна это отстаивать». Но вообще это было супер крутое сотрудничество. И Валера, и Женя, и Рубен (Валерий Федорович, Евгений Никишов, Рубен Дишдишян — прим. авт.), не просто поверили в историю и запустили этот фильм, они ещё и поддерживали меня всю дорогу, до самого конца.

Александра Иванова:
Где проходили съёмки, где удалось найти атмосферу того времени?

Анастасия Пальчикова:
Наш художник Ася Давыдова и локейшен-менеджер Таня Лучина сделали невозможное. Бюджет был ограничен, и мы понимали, что если поедем в экспедицию, то все деньги уйдут туда. Поскольку по сценарию у нас было много интерьеров, мы приняли решение вложить деньги в них. Тем более, мы хотели подняться над временем, хотели создавать  реальность — не документальное правдивое кино снимать, а делать воспоминания девочки. Это все немалые художественные затраты. В результате на пару экстерьеров, которые есть в сценарии, денег почти не осталось. Так что искали все в Москве — и было очень тяжело найти дворы, где нет машин и пластиковых окон, например. Но Таня с Асей нашли. 

Александра Иванова:
Последние несколько лет у кинематографистов наблюдается интерес к 90-м. Уже вышло несколько фильмов, и, насколько я знаю, готовятся подобные проекты. Чем вы можете это объяснить?

Анастасия Пальчикова:
Тем, что это один из самых важных периодов для нашей страны — очевидно. 

Мы все знаем замечательные культовые фильмы про 90-е — но они сняты авторами, которые 90-е пережили взрослыми. А теперь подросло поколение, которое в 90-е были подростками. У нас свой взгляд на это время, свой нарратив, мы поднимаем свои вопросы. Уверена, что потом будет ещё одна волна фильмов — от людей, которые совсем не застали 90-е, родились после 91-го. И у них будет новый взгляд.

То же самое, например, с фильмами о Великой Отечественной войне. Сначала картины про неё снимали люди, которые пережили войну сами. Следующий пул фильмов снимался послевоенным поколением. Затем — через поколение. И сейчас кино о войне снимают молодые режиссёры. И в каждом поколении — свой взгляд, своя стилистика. Дискуссия о 90-х — в том числе, в кино — это крутая и важная штука для страны. 

Александра Иванова:
Какой фильм про 90-е, из вышедших в последние годы, вам понравился?

Анастасия Пальчикова:
«Хрусталь», наверное. Я посмотрела его уже после того, как сделала «Машу». Хотя вышел он, когда мы были в подготовительном. Мы хотели все вместе, всей группой посмотреть его, чтобы увидеть, как кто-то уже сделал «новые» 90-е. Но в результате тогда его посмотрела только художник-постановщик Ася Давыдова. И сказала, что, судя по всему, «Хрусталь» пытался выполнить прямо противоположную нам задачу: эстетизировать реальные 90-е, а не создать иное пространство «над временем»

Александра Иванова:
С какой деятельностью связаны ваши дальнейшие планы – сценарной или режиссёрской?

Анастасия Пальчикова:
С режиссёрской, если Бог даст. В первой же день на съёмочной площадке  почувствовала, что я на своём месте. Это не значит, что я полностью перестану писать сценарии для других. Сейчас я закрываю свои «сценарные долги». Но уже пишу сценарий для своего следующего фильма. 

Александра Иванова:
С каким настроением и какими ожиданиями едете на Кинотавр?

Анастасия Пальчикова:
Из-за карантина у нас всё немножко затянулось, поэтому свой дебютный фильм я заканчиваю прямо вот сейчас — после нашего интервью должна быть последняя смена перезаписи. И внутри меня такая пустота и такая радость просто от того, что я это сделала, — что мне не до фестивального волнения. Наверное, если бы прошло время до Кинотавра, я бы как нормальный конкурсант переживала, ждала. А так — я просто рада, что вчера ещё фильма «Маша» не существовало, а теперь он есть. Его можно посмотреть. Можно полюбить, можно нет — уже неважно.

Подписывайтесь на ProfiCinema.ru в Instagram и Телеграм и узнавайте первыми о главных новостях кинобизнеса