Александр Шульгин: «Всю музыку из наших сериалов может написать искусственный интеллект»

15 октября в Каннах открывается рынок развлекательного контента MIPCOM, участие в котором больше 20 лет принимает признанный визионер, инвестор и композитор Александр Шульгин. Композитор рассказал в интервью главному редактору портала ПрофиСинема Нине Ромодановской о роли музыки в кино, современных технологиях, возможностях искусственного интеллекта и о работе над музыкой для души и сериалов.

Нина Ромодановская:
Расскажите, пожалуйста, сколько лет вы посвятили музыке?

Александр Шульгин:
Музыкой я занимаюсь всю жизнь и всю жизнь учусь музыке. У меня есть высшее образование, но здесь, как и в любой деятельности, я считаю, что самообучение важнее. Более того, в некоторых случаях современное образование может даже навредить. Самых известных современных американских новаторов выгоняли из высших заведений, и они не получали дипломов, но добивались открытий, прорывов и признания. Образование формально делает из таланта исполнителя, тогда как для композитора намного важнее развить абстрактное мышление. В момент, когда человек представляет что-либо, он становится творцом, а затем из воображаемого создает материальную вещь, например, ноты или аудиозапись. Поэтому композитору необходимо научиться представлять то, чего не было, услышать ту музыку, которая еще не звучала.

Александр Шульгин:
Изначально музыка может настроить на определенный лад, ведь она трогает тоньше и глубже других выразительных средств, причем делает это не напрямую, а опосредованно. Киномузыка, не фоновая, а внутрикадровая, является полноправным персонажем фильма. К примеру, музыка композитора Нино Рота - это действующее лицо картины. Его мелодия «Крестного отца» и «Шербургские зонтики» Мишель Леграна - тоже. Кстати, произведения Эннио Морриконе известны многим, при этом молодежь может не знать, из каких они фильмов. Музыка Морриконе не похожа ни на какую другую, ее легко узнать. Часто бывает, что люди слышали мелодию из картины, которую вовсе не видели. Вспомните, сколько существует российских фильмов, музыку из которых мы знаем лучше сюжетов? Таким образом, получается, что музыка переживает кино. Но конечно, самое лучшее - если работа композитора гармонирует с кинопроизведением на всех уровнях.

Во всех наших фильмах до 2000 года, к примеру, в фильмах Эльдара Рязанова, Леонида Гайдая и других уделялось большое внимание музыке. С определенного времени отношение к ней изменилось ввиду того, что изменился сам кинематограф, началось сериальное производство. Тем не менее, музыкальной заставкой любого успешного американского сериала можно заслушаться. У многих из них шикарные открывающие темы, настоящие откровения. Например, заставка российского сериала «Троцкий» сделана по динамике очень хорошо, но сейчас я не смогу вспомнить и повторить ни одной ноты непосредственно мелодии. А когда я впервые услышал заставку «Мира дикого запада» композитора Рамина Джавади, который писал музыку и для «Игры престолов», долго не мог отделаться от этой мелодии. К моменту выхода четвертой серии весь YouTube был заполнен кавер-версиями. Если бы я сам был режиссером, то искал бы такого композитора, после работы которого всем захотелось бы писать каверы на заставку этого сериала. Такие композиторы - кумиры современности. Их музыка для своего времени подобна музыке Шопена, Рахманинова, Свиридова, но при этом она и актуальна для молодежи и трогает ее.

Александр Шульгин:
Да, конечно. Если вы зайдете на Youtube и кликните на открывающую заглавную тему любого успешного сериала, то увидите, что у нее больше просмотров, чем у самого сериала. Потому что зрители загружают ее в плееры и слушают.

Нина Ромодановская:
Вы думаете, музыка в современном российском кино - недооцененный элемент?

Александр Шульгин:
Сильно недооцененный. Не могу сказать, почему музыка сейчас на таком попустительском уровне... Возможно, из-за недостатка бюджета, возможно из-за пренебрежения работой композитора. Кроме того, многие создатели стремятся к удешевлению. Зачастую работу над звуком осуществляют на компьютере. Через десять лет, к примеру, все это уже невозможно будет слушать из-за иных стандартов восприятия… как патефонную пластинку сейчас. Если мы пытаемся выйти на международный рынок, то должны соблюдать стандарт не только качества музыкального обрамления, но и звука. Если сейчас мы начинаем работать с высоким качеством изображения, таким как HD, 4K, 8K, 11K, то и музыку тоже нужно делать в высоком качестве. Ни один HD-канал не возьмет фильм с хорошей картинкой без соответствующего звука. При этом на данный момент ни один российский фильм или сериал не записан с высококачественным звуком, соответствующим стандартам следующих декад.

Нина Ромодановская:
Возможно, нет аппаратуры, которая смогла бы воспроизводить такой формат?

Александр Шульгин:
Нет, дело не в этом. Если создатели делают упор на изображение, то на звук уже не обращают внимания. В Москве есть, условно говоря, несколько студий постпродакшн, которые делают звук. Их услуги дорогостоящие, они занимаются в основном зарубежным кино. Кроме того, я до сих пор знаю такие студии производства, которые продают контент с MP3-звуком, и каналы его охотно покупают. Так что это вопрос стандартизации.

Нина Ромодановская:
А для чего нужна стандартизация, если люди все равно не слышат разницы в качестве?

Александр Шульгин:
Даже если 70-80 процентов не отличают фонограмму от живого звука, этот факт не может отменить живого исполнения. Я редко бываю в кино, но недавно ходил на фильм «Бегущий по лезвию 2049». Когда вышла первая картина, мне было восемнадцать, и это был культовый фильм своего времени. Поэтому мне захотелось пойти на вторую часть. И впечатление от картины получилось совсем другое. Такого звука и изображения я еще не видел. Во время просмотра чувствуется колоссальный труд автора, слышно каждую нотку Ханса Циммера, которая воздействует на тебя самым потрясающим образом.

Кино - это сложный вид искусства. Изображение, звук, реплики героев - все это вместе создает некую симфонию... Конечно, не все люди разбираются в качестве картинки, но это не значит, что нужно ориентироваться на 2D. Потому что магия кино воздействует на зрителя, даже если он этого не понимает и не осознает.

Александр Шульгин:
Исходя из законодательства, да, соавтор.

Нина Ромодановская:
А исходя из вашего личного мнения?

Александр Шульгин:
В тех случаях, когда это синергия, конечно соавтор. Таких композиторов, как Нино Рота в «Крестном отце», Ханс Циммер в «Бегущем по лезвию 2049», Рамин Джавад, написавший очень сильную тему для сериала «Игра престолов», есть все основания назвать соавторами фильмов.

Нина Ромодановская:
А про современное российское кино что вы можете сказать?

Александр Шульгин:
Я часто в самолете просматриваю наши новые фильмы или сериалы. Если включаю сериал, смотрю прежде всего на открывающую тему, которая сразу обо всем скажет.

Эдуард Артемьев - хороший композитор своего времени. В 70 и 80 у него были очень яркие работы. Его новые произведения - тоже крепкие, он мастер, но откровений у него я не услышал. Сам он, безусловно, является брендом. Правда, музыку Морриконе я узнаю сразу, а музыку Артемьева мог бы и не узнать. Да и нет ярких тем, opening titles. Впрочем, новые композиции Филиппа Гласса, работавшего с Френсисом Фордом Копполой, повторяют старые. Я не приуменьшаю значимость Гласса, но тем не менее его новые работы тоже не являются откровениями.

Александр Шульгин:
Выступить в качестве композитора меня пригласили в прошлом году на MIPTV. На тот момент проект «Тот, кто не спит» - современная история, сай-фай , космос с элементами детектива, действие которого разворачивается в провинциальном городе, находился в состоянии запуска, и мне нужно было включиться оперативно. Изначально необходимо было написать тридцать тем, но в итоге получилось больше. В общей сложности мы записали около 300 минут оригинальной музыки. Серия длится примерно 48 минут, из которых 30 насыщенны музыкой, что можно сравнить с большинством корейских сериалов.

Нина Ромодановская:
Приходилось ли вам принимать творческие решения наряду с режиссером сериала при монтаже?

Александр Шульгин:
Мне очень повезло сотрудничать с людьми, которые точно знают, чего они хотят и чего не хотят. Где-то мы вместе работали над темпом серии, а где-то я принимал решение самостоятельно. Мне нравилось так работать: четко выполнять задачу, но при этом иметь свободу принимать решения самому. С режиссером мы работали параллельно, иногда музыка по темпу получалась быстрее, чем монтаж. Я ничего не переписывал, но иногда приходилось добавлять. В результате получилось записать больше на 30-40 процентов от того, что вошло в картину, во многом из-за того, что я оптимизирую и пишу музыку по ходу.

Нина Ромодановская:
Это был ваш первый опыт работы над сериалом?

Александр Шульгин:
У меня уже был опыт работы в телесериале в 2005-2006 годах. Меньше, чем за месяц удалось написать двадцать одну оригинальную песню и три музыкальные темы. Когда говорят: «это невозможно», я отвечаю: «это ко мне». Я всегда беру гонорар только за конечный результат – готовый саундтрек, который, как правило, записывается на высочайшем уровне, с живыми инструментами и зачастую с полным оркестром

Нина Ромодановская:
Вам самому понравился последний опыт работы? Вы бы хотели продолжать?

Александр Шульгин:
Да, очень понравился и, конечно, хотелось бы продолжить.

Нина Ромодановская:
Планируете и дальше работать с инструментальной музыкой?

Александр Шульгин:
Я делал довольно много записей с оркестром. Например, писал музыку к английской картине «Шах и мат», построенной на оркестровой музыке. В этом фильме, снятом на основе русских сказок, нужно было сделать симфоническую, но при этом современную музыку. Это оказалось очень интересной для меня задачей. В той же картине «Меч короля Артура» послушайте как соединена электронная музыка с этнической и оркестровой. Такое сочетание дало в итоге колоссальный результат. Я двигаюсь в этом направлении.

Нина Ромодановская:
Мы знаем, что сейчас вы увлечены другими проектами. Вы успешный инвестор, занимаетесь биткоинами и блокчейном. Не потеряли интерес к музыке? Как вы делите время между такими разными интересами?

Александр Шульгин:
У меня всю жизнь так. Блокчейном занимаюсь с 2011 года. Бизнес-подход всегда значил для меня много. Поэтому разделяю так: левая нога здесь, а правая - там. Я привык делать все параллельно: могу лететь в самолете, придумать мелодию и записать ноты на телефон... У меня там достаточно много зарисовок.

Александр Шульгин:
Из всего мультимедийного контента музыка подвергается изменениям в первую очередь. Все меняется очень быстро: возможности создания, производства, доставки, хранения, модель монетизации.

Нина Ромодановская:
В этом году музыку написал искусственный интеллект. Вы не боитесь такой конкуренции?

Александр Шульгин:
Я принимаю любой вызов и такой, в том числе. Считаю, что всю музыку из наших сериалов вполне может написать искусственный интеллект.

Нина Ромодановская:
А это не будет дороже?

Александр Шульгин:
Когда-нибудь это будет намного дешевле. Но пока искусственный интеллект не способен сделать что-то такое, от чего мурашки пойдут по коже - и в этом самая большая разница.

Подписывайтесь на наш Телеграм-канал