Арно Деплешен: ««Призраки Исмаэля» - это джаз в кинематографе»

Юбилейный 70-й Каннский кинофестиваль открылся показом новой работы французского режиссера Арно Деплешена, пятикратного участника предыдущих Канн разных лет. Фильм с блистательными Матье Амальриком, Марион Котияр и Шарлоттой Генсбур в главных ролях - эксперимент, сочетающий несколько жанров, и, по выражению автора, нескольких картин в одной. В напряженном графике фестиваля известный режиссер нашел время для интервью порталу «ПрофиСинема».

Матвей Ромодановский:
Ваша картина выходит в прокат во Франции в двух версиях – режиссерской и продюсерской, которые отличаются по хронометражу и по монтажу. На открытии была показана именно продюсерская более короткая версия. Почему так получилось?

Арно Деплешен:
Да, это действительно так. Представьте себе несколько тарелок, на каждой из которых написана разная история одних и тех же героев. На одной – борьба главного героя Исмаэля (Матье Амальрик) с ночными кошмарами, на другой его отношения с женщинами, на третьей работа Исмаэля над фильмом, на четвертой отношения с братом, на пятой эпизоды картины, которую снимает Исмаэль. Потом я беру эти тарелки и разбиваю об экран. Из получившихся осколков можно сделать произвольное количество мозаик-фильмов, в разной последовательности отдельных эпизодов и разной продолжительностью.
Мы сделали два самостоятельных произведения, одна версия на двадцать минут больше – ее условно можно назвать «режиссерской», вторая, «продюсерская» предназначена для проката. Здесь нет никакого конфликта, поскольку, когда мы думаем о прокате, нужно учитывать интересы кинотеатров, а им было важно вписаться в определенные рамки. Так что никакого насилия над художником не было (смеется). Оба фильма мои творения, и, надеюсь, они оба будут интересны зрителям. Кстати, некоторые кинотеатры взяли для проката более длинную версию, так что зритель сможет выбрать.

Матвей Ромодановский: 
Тьери Фремо выбрал как раз короткую версию для фестиваля.
Насколько разные ощущения – быть режиссером фильма открытия и участвовать в конкурсе. 

Арно Деплешен:
Тьери Фремо мог выбрать любую из этих работ, он предпочел более короткую версию. Для меня, как и для любого режиссера иметь отношение к Каннам – это счастье. Как я себя чувствую, как режиссер фильма открытия? Я счастлив и спокоен. Это непередаваемо глубокие ощущения, когда мне не нужно нервничать, ожидать решения жюри. Я спокоен, восхищен и благодарен организаторам фестиваля.

Матвей Ромодановский:
Главный герой фильма – Исмаэль тоже режиссер, как и вы. Есть ли в нем ваши черты?

Арно Деплешен:
Вы спрашиваете, не мой ли это автопортрет? И да, и нет. Безусловно, какие-то свои ощущения я переносил на главного героя. Например, его ночные кошмары. У меня был период в жизни, когда я испытывал такие же страхи, не мог спать по ночам. Даже читал сборник работ Зигмунда Фрейда, в том числе, «Толкование сновидений». Представляете, прочитал эту толстенную книгу, кажется 400 страниц, но так и не нашел для себя ответ, в чем причина. Но в целом Исмаэль не моя копия, это художественный образ.

Матвей Ромодановский:
А какой самый большой страх у режиссера?

Арно Деплешен:
Однажды понять, что не знаешь как снимать картину, над которой работаешь.

Матвей Ромодановский:
Если не ошибаюсь, это ваша седьмая работа с Матье Амальриком. Как происходил выбор актера и почему Амальрик?

Арно Деплешен:
Ну я статистику не веду, можно открыть IMDB и посчитать (смеется). Очень сложно объяснить, как происходит выбор актера на главного героя. Матье Амальрик гениальный и очень пластичный актер. Мне нравится с ним работать, ему веришь. Кроме всего он очень работоспособный. Мы снимали большое количество дублей, поскольку мне всегда сложно остановиться и сказать «Стоп! Снято!». Так вот, работа Матье Амальрика в кадре позволяет не выбирать лучшие дубли, они все блестящи, а работать над фильмом очень тонко и точно, подбирая мельчайшие нюансы и оттенки.

Матвей Ромодановский:
У вас получилось авангардное, эксцентричное кино. Что повлияло на его стиль, и как вы относитесь к классике?

Арно Деплешен:
Я обожаю классику кинематографа. Не стоит забывать, что те произведения, которые мы сейчас считаем классическими были когда-то новаторскими. Если говорить об источниках вдохновения, то это живопись Джексона Поллока, книги Федора Достоевского, кинематограф французской новой волны. Франсуа Трюффо говорил, что не надо пытаться снять шедевр, надо делать кино, в котором будет жизнь. Когда мы делали картину, то работали над ней, как над джазовой композицией, экспериментировали, импровизировали. Надеюсь, у нас все получилось.