Джулия Ормонд: «Мне хотелось бы сыграть роль на русском языке»

С 12 по 18 сентября 2015 во Владивостоке состоялся 13-ый Международный кинофестиваль стран АТР «Меридианы Тихого», почетным гостем которого стала британская актриса Джулия Ормонд. В эксклюзивном интервью ПрофиСинема она рассказала об опыте работе с актерами из разных стран, о переменах, случившихся в ее жизни после съемок в «Сибирском цирюльнике» и ближайших творческих планах. 

Алена Сычева:
Хотели бы вы еще поработать в России, с русскими кинематографистами?

Джулия Ормонд: 
Да, мне хотелось бы еще поработать в России, мне это очень интересно, но у меня проблема с расписанием. Я – мама, у меня теперь дочка, и я не могу работать долгое время над проектом, как это было с «Сибирским цирюльником». Мне, кстати, было бы сейчас интересно сыграть в российском фильме какую-нибудь второстепенную роль, это будет короче по времени. И хотелось бы сыграть на русском языке. Правда, и русские актрисы смогут замечательно сыграть эту роль по-русски. 

Алена Сычева:
Чем вы занялись после съемок у Никиты Михалкова?

Джулия Ормонд: 
Съемки «Сибирского цирюльника» были очень долгими, после них я даже несколько потерялась, не знала, чем дальше заниматься. Поэтому в творческом плане у меня начались метания: я открыла свою студию, поставила радио-пьесу, написала сценарий… И какое-то время я никак не могла найти, что бы меня могло заинтересовать. После «…цирюльника» началась принципиально новая фаза моей жизни. Я занялась политической активностью, социальной деятельностью, стала работать с организацией, которая показывает фильмы в лагерях беженцев, принимать участие в борьбе за права человека… Получается, что опыт работы в России и с русскими сделал меня тем человеком, которым я являюсь, сформировал меня, это никогда меня не покидало, и останется со мной навсегда. 

Алена Сычева:
Вы – актриса, режиссер, продюсер, основатель собственной компании, посол доброй воли ООН: какая деятельность вам сейчас наиболее интересна?

Джулия Ормонд: 
Из всего этого мне сейчас больше всего по сердцу общественная деятельность – борьба с незаконной эксплуатацией людей, с рабством. Я хочу помочь добиться того, чтобы рабский труд был исключен из производственной цепочки. 

Алена Сычева:
То есть главная активность не связана с актерской деятельностью, работой в кино?

Джулия Ормонд: 
Да. У меня был период, когда я очень много энергии вкладывала в продюсирование, режиссуру фильмов, направленных против рабства, то есть использовала кино для своей общественной деятельности. Потом это как-то сошло на нет, а сейчас мне снова стало интересно писать и придумывать что-то как режиссеру, причем и в игровом кино, и в документальном. Правда, я думаю, сейчас у меня в жизни не самый подходящий момент для вступления на это поле, просто надо дождаться подходящего момента, и тогда все сбудется. 

Алена Сычева:
Вы чаще играли драматические роли. Хотелось бы вам сыграть в комедии?

Джулия Ормонд: 
Да, конечно. Забавно, когда я училась в театральном институте, все думали, что я буду комедийной актрисой. Потом мне досталась роль, по которой нужно было плакать… И всё: на Западе такая система, что когда приходит успех в какой-то роли, ты оказываешься в этом амплуа как в капкане, из которого трудно выбраться. Моя классическая актерская подготовка предполагает, что я могу в равной степени играть и драмы, и комедии, но, к сожалению, моя кинокарьера сложилась таким образом, что пока комедийные роли обходили меня стороной. Я уверена, что та же проблема существует и у комедийных актеров, которые как блестящие исполнители могли бы прекрасно сыграть и серьезную драматическую роль. 

Алена Сычева:
Вам нравится работать в разных странах, с кинематографистами разных школ?

Джулия Ормонд: 
Да, определенно. Для меня вообще огромное значение имеют путешествия. Считаю, что это, наверное, самая замечательная часть моей работы: я имею возможность не просто как турист посещать разные города и страны, а работать там, общаться с местными актерами, съемочной группой… Это невероятно интересно. Конечно, есть свои сложности, например, непросто общаться через переводчика, надо перестраивать себя, учиться экономить энергию, но это имеет смысл. Я счастлива, что у меня есть такая возможность. У режиссеров обычно своя съемочная группа, своя привычная площадка, а актер может приехать в совершенно новые, незнакомые условия: в этом преимущество актера.

Алена Сычева:
Как вы думаете, каковы сейчас перспективы копродукции? Актеры разных школ легко находят общий язык? 

Джулия Ормонд: 
В процессе работы над проектом «Молодая Екатерина» - примера копродукции - было много недопонимания и проблем за рамками актерской школы, но я надеюсь, что на сегодняшний день все участники кинопроцесса стали более образованными. А в актерской работе важно понимать, что различия есть и будут. В России режиссер и актеры очень активно обмениваются своими мыслями, тут есть момент совместного творчества. В американском кино мы привыкли играть короткими эпизодами, а в русском чаще снимают длинными планами. 
Изучать и наблюдать различия очень интересно. В Британии актеры стараются, даже перед тем, как играть очень серьезную сцену, повеселить друг друга, посмеяться. Для британцев – нормально и традиционно хохмить: ты смеешься, а потом мгновенно переключаешься на серьезную роль. Американская система отличается, для нее скорее характерна традиция никогда не выходить из образа, жить в роли. Есть профессиональные нюансы в разных странах и школах: все актеры имеют какие-то свои привычки, которые технически помогают решать те или иные проблемы. У каждого артиста есть свой ящичек с инструментами, он знает, какими из них в каких условиях пользоваться, и лично мне очень интересно в процессе работы с иностранными исполнителями познакомиться с их набором инструментов, порой, сильно отличающихся от моих. Иногда это может быть проблемой, может не нравиться, но для меня главное, что я могу чему-то научиться, это обогащает, а мы, актеры, всегда готовы делиться. 
Например, когда-то очень давно я работала со знаменитым итальянским актером (не буду называть его имени), он удивил меня тем, что когда оказывался перед камерой, начинал произносить какие-то цифры. Оказывается, в итальянском кино есть какая-то система, цифры помогают координироваться со сценарием. Около пяти лет назад я работала с афганским актером, и мы играли совместную сцену: он взял и все свои реплики нашего диалога проговорил перед камерой без остановки, подряд, оставляя маленькие паузы. Для меня это выглядело дико: я привыкла, что мы как партнеры должны отыграть эпизод, дать реакцию, а они привыкли работать так от бедности. Сначала снимают одного актера, потом другого, а в монтаже уже соединяют диалог. Я понимаю, почему мы так снимали, но было жалко. 
В любом случае, самое тяжелое – это играть на чужом языке, которого не знаешь. Можно вызубрить звуки, заучить текст, но если не понимаешь до конца смысл слов, нет связи с языком, то выразить нюансы просто невозможно.