Элла Манжеева: «Для меня первостепенным было – сделать фильм о чувствах»

С 7 по 14 июня 2015 в Сочи проходит XVI Открытый российский кинофестиваль «Кинотавр», в конкурсной программе которого завтра, 11 июня, будет показана картина «Чайки» - первая лента, снятая в Калмыкии за долгое время. Режиссер Элла Манжеева и продюсер Елена Гликман специально для портала «Профисинема» – многолетнего информационного партнера фестиваля – рассказали о своей работе над картиной и поделились впечатлениями от первых показов.


Корреспондент:
Какие вы испытываете эмоции от публичных показов «Чаек»?

Элла Манжеева:
Это довольно-таки волнительно. Я долгое время что-то делала, варилась в собственном соку, и вот я представляю свою работу на суд зрителя. Я не могу сказать, что меня не волнует его мнение. Скажем так, оно мне интересно.

Корреспондент:
Мне кажется, картина сложилась. Мне особенно понравилось, что все построено на полутонах. Какие-то вещи не говорятся напрямую, но в то же время ты как зритель каким-то образом понимаешь, что именно происходит – например, как героиня узнала, кто предатель. Почему вы выбрали такую форму подачи материала?

Элла Манжеева:
Специфика материала сама диктовала форму подачи. Что касается того, как героиня вычислила предателя. В этом нет ничего сложного. Когда ты находишься внутри ситуации, у тебя мозг быстрее работает, чем у зрителя. Конечно же, ее не могло не интересовать, каким образом ее муж погиб, и она это ощутила. Вот это и было для меня первостепенным – сделать фильм о чувствах. Это не социальное кино. Да, формально в нем присутствует социальный подтекст – мы видим жизнь, подробности быта, и все это показано подробно, в деталях. Именно так эти люди и живут в реальности. Каждая деталь в фильме очень точно передает особенности калмыцкого быта и жизненных устоев. Но все это находится не в центре внимания, а идет фоном. А сам фильм – о чувствах, и, прежде всего, о вере. О том, что нужно достойно нести любые свои отношения, быть ответственным за свое место. Для меня это было очень важно.

Корреспондент:
Как же можно найти свое место? Героиня пытается уйти от мужа, но не находит в себе на это сил.

Элла Манжеева:
Это проблема. Многие женщины, которые приходили на кастинг, говорили, что про них. Они тоже хотят уйти от мужа. Я их спрашивала: «Почему?». Их не устраивала их жизнь. Любые перемены для них – надежда на будущее. Но если женщина хочет уйти от мужа, то это не связано с ее мужем – это ее личная проблема, в основном. Не надо проецировать свои проблемы на другого человека и винить его в том, что у вас что-то не получилось. Если хочешь поменять свою жизнь, то встань и поменяй. Но это сложно осознать, потому что мы до последнего надеемся, что кто-то придет и решит нашу проблему.

Корреспондент:
Раньше, да и сейчас у нас в стране считалось, что главное – выйти замуж, поэтому такие мысли глубоко укоренены в психологии женщин.

Элла Манжеева:
Да, это так. Например, на Западе меньше понимают, почему женщины так много возлагают на мужчин. В Калмыкии до сих пор считается, что для девушки главное удачно выйти замуж, и в этом главный ее жизненный успех. Но это то, что лежит на поверхности. На самом деле нужно поверить в себя, и тогда все изменится. Главная героиня в финале обрела свободу, свою правду, и поняла, что счастье не связано с неким конкретным местом. Если ты поймал это ощущение, то сможешь быть счастлив где угодно. То же самое касается и денег, и окружения. Если у пары есть дети, то они родственники, и тогда муж – это не просто муж. Он будет твоим родственником на все века, потому что у вас дети.

Корреспондент:
Как тогда преодолеть внутренний конфликт и научиться жить в гармонии с собой?

Элла Манжеева:
Нужно научиться понять, что есть правда в вашей жизни. Легче бросить одного человека и искать другого, который решит твою проблему, но нужно понимать, что везучих людей очень мало. Нужно, чтобы что-то в жизни зависело от тебя. Нельзя пускать свою жизнь на самотек и думать, что тебе просто так повезет. Не повезет. Редко бывает, когда кому-то что-то дается просто так. И если исключить из жизни такое понятие, как «везет» или «не везет», то жить станет легче. Если ты начнешь контролировать проявления своих эмоций, думать о том, что хочешь наладить отношения с мужем, и вместо того, что высказать ему все накипевшее здесь и сейчас, а подождешь хотя бы полчаса, то можно многое сохранить, чтобы потом не жалеть о сказанном в пылу. Даже если ты просто звонишь и говоришь «Алло, привет», то по этой фразе уже можно многое сказать о твоем состоянии. Все решает тон, а не слова. Нужно быть сдержаннее, не говорить в порыве гнева, потому что тогда ты становишься заложником своих слов, тебе сложнее вернуть все назад и заслужить прощение. Если ты дорожишь какими-то особенно близкими людьми, то нужно быть аккуратнее со словами, чтобы не ранить их.

Корреспондент:
Если же посмотреть на мужа героини непредвзятым взглядом, то он очень интересный персонаж. С одной стороны, грубоватый и скупой на эмоции, с другой, он действительно заботится о своей жене, о семье…

Элла Манжеева:
Да, он крутой, по сути, это мечта любой нормальной женщины, но тут важно учесть и такой момент – любой человек со стороны такой супер-стар, он умный, талантливый, добрый, у него все получается. Но ты же не знаешь, как он живет, это лишь со стороны он выглядит таким классным. Хотя, по большому счету, даже не это самое главное. На самом деле не важно, нормальный он человек или нет, хороший или плохой. Если с тобой что-то не так, то ты все равно будешь чувствовать себя несчастной. Героиня думает, что ее неудовлетворенность жизнью связана с ним, а это не так, она несчастна сама по себе. У нее нет идеала, у нее нет личной жизни. И фактически, и метафорически она постоянно приставляет стульчик к семье мужа и пытается с ними жить. Если ты переступаешь порог дома семьи своего мужа, нужно сразу смело определять свое место. Если этого не произошло за короткий срок, то нужно уходить, потому что потом сделать это будет еще сложнее.

Корреспондент:
Да, и в результате получается та ситуация, которую мы наблюдаем в фильме. У Эльзы очень натянутые отношения с матерью мужа…

Элла Манжеева:
В принципе, понятно, почему у нее с матерью мужа такие отношения. Может быть, никто в фильме этого не заметит, но та бабушка, которая все время молится, в свое время была вот такой же, как мать мужа Эльзы, она очень жестко выбирала себе сноху. Она понимала, что на эту женщину она должна будет оставить семью. По сути, в Калмыкии царит скрытый матриархат. Мать чувствует, что с Эльзой что-то не так, и поэтому просит ее не занимать чужое место, а встать и уйти, потому что она хочет, чтобы семья развивалась в правильном контексте, в плане энергии. И это очень важный момент.

Корреспондент:
У Жени получилось очень точно и убедительно передать состояние героини, как раз в плане энергетики. Она молчит, но при этом очень сильно ощущается, что происходит у нее внутри.

Элла Манжеева:
Женя уникальная в плане работы. Я мало встречала людей, которые так относятся к работе. Вообще, модельная школа очень круто на них влияет. Она не профессиональная актриса, но сейчас учиться этой профессии в Московской школе кино у Ингеборги Дапкунайте. Она не мечтает об успехе. Для нее это не игра, а жизнь, просто интересная жизнь, и это очень круто. Ей с трудом далась эта роль, было очень сложно, потому что два месяца пришлось молчать.

Корреспондент:
«Чайки» - это первая лента, снятая в Калмыкии за долгое время. В чем состояли сложности работы на территории, где не налажена система кинопроизводства?

Элла Манжеева:
Мне помогало, что я была на своей земле. Но вот группе было очень сложно, 45 человек попало в окружение людей с другим менталитетом. Местные с ними не хотели контактировать, для них это было непривычно, они не знали как реагировать, наверное, поэтому отказывались участвовать в процессе. Мне приходилось лично звонить по каждому вопросу. На кастинги никто не хотел идти. Если мы видели девушку в толпе, то звонили знакомым, показывали фото, собирали о ней информацию. Только так можно было выяснить, где она работает. И такой путь только для того, чтобы пригласить на кастинг на какую-то второстепенную роль. И так было сделано с каждым, это было очень сложно. К каждому человеку нужно было очень аккуратно подбираться через друзей и знакомых, нельзя просто так подойти и сказать: «Я тут кино снимаю», даже не посмотрят в твою сторону. И им нужно подумать, выбрать время, чтобы прийти на кастинг. В этом была проблема, потому что у нас было не так много времени, Во всем фильме снялись 3 профессиональных актера. Все остальные были типажи, За время работы мы научились уважать друг друга, находить общий язык. Это было не просто, но мне кажется, каждому из нас удалось сохранить свое лицо. Это важно. Теперь при встрече мы улыбаемся друг другу. И я этим горжусь.

Корреспондент:
Какие были особенности работы с актерами? Что вы делали, чтобы помочь им глубже погрузиться в происходящее?

Элла Манжеева:
Женя все время была с нами. Я боялась, что она, побывав Москве, выйдет из того микроклимата, в котором должна была существовать. Что касается Сергея, игравшего ее мужа, то мне хотелось, чтобы он вышел с рыбаками в море и провел с ними какое-то время. Мы люди, которые привыкли рассуждать, а у них нет времени думать и рассуждать, они не склонны к рефлексии. Они либо спят, либо что-то делают, и я хотела, чтобы он уловил эту разницу. Когда Сергей вернулся, у него были безумные глаза, я думала, что он меня убьет. Но зато он подружился с рыбаками и, когда он снимался вместе с ними в фильме, они относились к нему как к равному. Они были в одной команде, случай в море их сплотил, ведь там очень страшно.

Корреспондент:
Честно говоря, меня поразила сама возможность ситуации, когда рыбаки выходят в море, и лед начинает резать лодку.

Элла Манжеева:
Лед встает с берега, закрывая путь обратно. В итоге бывает так, что люди замерзают, потому что не могут вернуться назад. Плыть на лодке невозможно, потому что лед ее режет, как бумагу, а идти по льду нельзя, потому что он не выдерживает вес тела, и человек тонет. Случается и так, что людям удается спастись. Например, они вызывают вертолет, либо ждут, когда лед окончательно замерзнет, чтобы можно было по нему идти. Некоторые так и доходят до берега пешком, иногда с обмороженными конечностями. Это очень суровое место, оттого и люди там очень закрытые.

Корреспондент:
Как вы взаимодействовали с продюсером картины?

Элла Манжеева:
К сожалению, профессия режиссера сейчас теряется, потому что сейчас правила игры задает продюсер. Я была рада, что при создании картины продюсер прислушивался к тому, что я говорила и предлагала. Я была рада, что я хозяин этого материла, и я работаю с ним так, как я хочу. В этом мое везение, ведь все могло сложиться иначе.

Корреспондент:
Вы же сами говорили в начале беседы, что везения не существует.

Элла Манжеева:
Я данном случае я имею ввиду несколько иное. Нужно усердно трудиться, и при этом понимать, что если внутри тебя есть правда, то все сложится. Очень важно говорить, быть преданному самому себе, говорить то, о чем ты думаешь. Только вера в себя дает возможность быть услышанным.

Корреспондент:
Какие у вас впечатления от первых показов, которые состоялись в Берлине?

Элла Манжеева:
Публика в Берлине очень приятная. Задавали много интересных вопросов. Каждый показ был особенный. Мы открывали показ йорялом (благопожеланием), и потом певица исполняла калмыцкую протяжную песню. Модераторы так привыкли к этому, что когда артисты уехали, очень расстроились: «Как? Не будет певицы?». Хотя на премьере они волновались и не понимали, что это будет, да и мы тоже не особо предполагали, как воспримут зрители такое представление. Но в итоге это было здорово. Прекрасный голос собирал внимание всех зрителей, и когда начинался фильм, никто не отвлекался. Если про восприятие картины, то меня удивило, что немцам было многое понятно, даже то, что я оставила для себя. Это меня очень тронуло.

Корреспондент:
Что значит для вас участие в фестивалях?

Элла Манжеева:
Я очень рада, что «Чайки» были отобраны в одну из программ Берлинале, и попали на «Кинотавр». Мы бы хотелось, чтобы о калмыцком кино узнало много людей. Мне не стыдно показывать свой фильм.

Корреспондент:
Как вы думаете, публика фестиваля «Кинотавр» иначе воспримет вашу картину, чем зрители Берлина?

Элла Манжеева:
Мне интересно, как воспримут на «Кинотавре»: российская публика мне теплее, это мой дом. Дома могут и поругать, и от этого – больше волнения. Но, наверное, здесь больше встает национальный аспект. Калмыкия сама по себе энергетически очень мощная земля и, конечно, ментально мы разные. С другой стороны, в социальном плане мы мало отличаемся от любой другой российской провинции.

Корреспондент:
Какое значение для вас имеет участие в «Кинотавре»?

Элла Манжеева:
Два года назад «Кинотавр» подарил нам победу на питчинге. Это принесло хорошие плоды. Мы запустились и сняли кино. Мне очень приятно вернуться, чтобы сказать «спасибо!». Для меня это большая честь и возможность показать наш фильм – фильм о моей малой Родине!


Корреспондент:
Как складывается фестивальная судьба фильма «Чайки», международная премьера которого состоялась в рамках секции «Форум» 65-го Берлинского международного кинофестиваля, а российская состоится в Сочи на «Кинотавре»?

Елена Гликман:
Между Берлинале и «Кинотавром» мы никуда не поехали. Компания ANT!PODE Sales & Distribution, которая занимается нашим фестивальным продвижением, предложила умерить наши амбиции и после Берлина сделать еще одну большую премьеру на фестивале класса А в Карловых Варах, а потом уже ездить, куда захочется.
Проект «Чайки» очень правильно развивался. Элла Манжеева, еще когда работала над сценарием, попала в программу Berlinale Talent Campus, то есть жизнь фильма началась именно в Берлине. На стадии разработки проект неоднократно участвовал в программах различных смотров. В 2013 году я была с ним в программе «BEST» в Таллинне. Уже на стадии завершения проекта мы презентовали его на международном фестивале в Карловых Варах в программе «Work in Progress». Поэтому можно сказать, международное киносообщество наблюдало этот проект в развитии. На всех этих площадках присутствовали отборщики фестивалей, кинокритики, дистрибьюторы. В этом смысле Берлинале и фестиваль в Карловых Варах считают этот проект своим, как и «Кинотавр». Именно на «Кинотавре» мы Эллой познакомились, там же решили вместе делать этот проект, и на следующий год выиграли питчинг «Кинотавра».
До участия в грядущем фестивале в Карловых Варах – во внеконкурсной программе «Another View» – мы позволили себе один фестиваль: в Эдинбурге (Шотландия). Мы там никогда не были, но, по славам разных людей, это – важный, интересный фестиваль. Потом будут фестивали в Израиле, Германии, Польше, Австрии, Нидерландах, Японии…

Корреспондент:
Словом, интерес к фильму проявили по всему миру?

Елена Гликман:
Для меня это счастье. Ни за один свой фильм я так не переживала. «Чайки» – это кино про нетитульную нацию России. В Советском Союзе была очень сильно развита национальная политика: мы все знали, что живем в огромной стране, у нас 15 республик, и мы все – братья и сестры. Сейчас Россия так же многонациональна, но кино из национальных республик мы никогда не видим и не понимаем, как оно там развивается. «Чайки» были профинансированы Министерством Культуры РФ и развивались в Москве, а снимали мы в Элисте. Это огромное событие в жизни калмыков. На показы в Берлине съехались люди из калмыцкой диаспоры со всей Германии. И люди говорили: «Это невероятно, что кино на калмыцком языке, про калмыков, снятое калмычкой – здесь, в центре Европы». Я очень рада, что это смогло поднять национальную гордость калмыков. Мне это очень приятно, несмотря на то, что я не калмычка.    

Корреспондент:
Какое значение для вас имеет участие фильма в конкурсе «Кинотавра»?

Елена Гликман:
«Кинотавр» – для меня по-прежнему главный фестиваль в нашей стране. Он подводит итог нашему кинодвижению за год. Для меня всегда было очень важно попасть со своим фильмом именно на «Кинотавр». В этом смысле я – счастливый человек, потому что почти все мои фильмы были в Сочи. Если не в конкурсе, то в программе «Кино на площади».
И сейчас очень рада, что «Чайки» в конкурсе, потому что это проект «Кинотавра», он рожден там. Это замечательная площадка, потому что очень много ценного для продюсера происходит именно здесь. Не представляю, чтобы я не присутствовала на «Кинотавре»: для меня это невозможно. Каждый год, так или иначе, в конкурс или на питчинг я приезжаю.

Корреспондент:
Какие у вас планы относительно кинотеатрального проката «Чаек»?

Елена Гликман:
Мы не хотим быстро выпускать фильм в прокат. Сначала, видимо, сделаем премьеру в Элисте, потому что там есть повод: в начале сентября Элисте исполняется 150 лет. Именно об этом мы с Эллой разговаривали с главой республики Калмыкия Алексеем Маратовичем Орловым. Именно он предложил сделать премьеру фильма в рамках большого национального праздника Калмыкии. Наверное, к этой премьере будет приурочен прокат. И я очень надеюсь, что вся Калмыкия, несмотря на ограниченное количество кинотеатров, придет смотреть это кино.

Корреспондент:
На какую аудиторию ориентирован фильм «Чайки», как вы думаете, кому он будет интересен, понятен, близок?

Елена Гликман:
Когда начинаешь ездить по фестивалям, возникает иллюзия, что фильм может быть интересен абсолютно всем. Берлинский фестиваль меня в этом смысле абсолютно потряс: у нас было семь показов для зрителей и пресс-показ. Они все состоялись в больших залах, наполненных до отказа. Но я отдаю себе отчет, что в России такое кино, конечно, не будет выпущено массовым тиражом. Это фильм для подготовленной фестивальной публики. Мы будем его позиционировать, раскручивать и подавать в прокате на ту аудиторию, которая предпочитает не мейнстрим, а другое кино.
Особое внимание публики в Берлине привлекало то, что в главной роли у нас снялась Женя Манджиева – известная европейская модель, лицо многих модных западных компаний. Зрителям очень интересно, как она попала в кино, как мы ее нашли. Элле очень понравилась Женина пластика, внешность, но она сомневалась: модель и актриса – это две большие разницы. В итоге у Жени поменялась судьба: после съемок она сменила профессию, пошла учиться на актрису, и сейчас является одной из лучших студенток Ингеборги Дапкунайте. Так что в придачу ко всему, мы открыли новую актрису.