Альбер Дюпонтель: «Американская культура чрезвычайно агрессивна и гораздо лучше продается по всему миру»

20 февраля 2014 года на российские экраны вышел фильм Альбера Дюпонтеля «9 месяцев строгого режима», а 28 февраля стало известно, что лента дважды стала лауреатом французской кинематографической премии «Сезар» (Cesar), ежегодно вручаемой французской академией кинематографических искусств и техники (Acadеmie des arts et techniques du cinеma). Лента победила в номинациях «Лучший сценарий» (Альбер Дюпонтель) и «Лучшая актриса» (Сандрин Киберлэн). На фестивале «Рандеву с французским кино», который прошел в Париже (организатор – агентство UniFrance), мы поговорили с Альбером Дюпонтелем и Сандрин Киберлэн о том, в чем секрет успеха фильма, об особенностях восприятия картины зрителем и многом другом. Предлагаем вашему вниманию эксклюзивное интервью с кинематографистами.


Корреспондент:
В чем, по Вашему мнению, состоит главный секрет успеха фильма «9 месяцев строго режима»?

Альбер Дюпонтель:
Каждый член съемочной группы делал свою работу на совесть, так что мы изначально рассчитывали на то, что картина будет иметь определенный зрительский успех. И это не может не радовать, но с другой стороны, это накладывает и дополнительную ответственность, ведь теперь все ждут, что и следующий фильм будет выполнен на таком же уровне. Хотя лучше опасаться этого, чем снять провальный фильм и переживать, что же будет дальше и дадут ли мне возможность сделать следующую картину. Успех дает определенную уверенность в себе.

Корреспондент:
С чем связано Ваше решение обратиться к комедийному жанру?

Альбер Дюпонтель:
Я не считаю, что это комедия. Во всяком случае, не комедия в привычном смысле. Для меня это драма, приправленная юмором. Для меня было важно, чтобы главная героиня не казалось смешной, ведь история, приключившаяся с ней, по сути своей очень серьезна. Ярая противница детей, она обнаруживает, что беременна, и не знает, каким образом это могло случиться. Дело принимает еще более серьезный оборот, когда она узнает, что отец ребенка – серийный убийца. Согласитесь, ей совсем не весело. И я просил Сандрин не использовать комедийную манеру игры.

Сандрин Киберлэн:
Да и сама я не стала бы этого делать. Комедию надо играть с «серьезным лицом», чтобы у зрителя не возникало впечатления, будто происходящее на экране – ерунда и происходит не всерьез. Даже если в итоге какие-то нюансы поведения, диалоги, ситуации вызывают смех, это значит, что зритель поверил в происходящее и оно его захватило, а если он изначально будет подходить к зрелищу как чему-то незначительному, то этого смеха не будет. Со своей стороны, я должна максимально детально изучить персонажа, его характер, чтобы быть максимально убедительной. Комедийные гэги и штампы мне в этом никак не помогут – к каждой мелочи надо подходить со всей серьезностью.

Корреспондент:
Не было ли у Вас соблазна снять фильм на английском языке, чтобы охватить большую аудиторию?

Альбер Дюпонтель:
Вы попали в самую точку! Сначала именно этого я и хотел – снять фильм не на французском, а на английском языке, потому что часто это помогает продвигать картину на международные рынки. Я считаю, что это трагедия французской культуры – она не настолько сильна, чтобы могла говорить сама за себя. Для того, чтобы быть успешной и узнаваемой, ей приходится прибегать к различным хитростям, в то время как американская культура чрезвычайно агрессивна и даже при невысоком качестве контента она гораздо лучше продается по всему миру. Современная молодежь при выборе фильма ориентируется на его бюджет. Если фильм стоит 150 миллионов долларов, то они на него пойдут, потому что деньги, потраченные на производство картины, в их глазах являются синонимом качества. Но трагедия в том, что это далеко не так. Блокбастеры оттягивают на себя огромный сегмент зрителей, а достойные ленты, пусть и с меньшим бюджетом, остаются без внимания. Я считаю, что французское кино проиграло битву за зрителя.


Корреспондент:
Конечно, американский кинематограф является доминирующим в мире, но во Франции есть очень мощная организация, занимающаяся продвижением французского кино во всем мире – это UniFrance, и действует она очень успешно. Разумеется, как патриот вы обеспокоены состоянием культуры своей страны, но со стороны вовсе не скажешь, что у Франции с этим проблемы.

Альбер Дюпонтель:
Система поддержки французского кино работает великолепно, но если бы этой поддержки не было, то французское кино исчезло бы из кинотеатров за два года. Та же ситуация наблюдается и в Испании, и в России, и в Италии. Мы должны бороться за нашу культуру, иначе в скором времени от нее ничего не останется. Американская культура настолько мощная и так сильно проникает в сознание, что она оказывает влияние даже на меня, хотя я и ратую за умножение культурного наследия Франции. Взять хотя бы пристрастия в области кино. Источником моего вдохновения служило американское независимое кино. Моими кинематографическими ориентирами до сих пор остаются фильмы братьев Коэнов и Терри Гиллиама. Они отличаются от стандартной голливудской продукции, они интересные и глубокие. Собственно, Терри Гиллиам был тем, кто посоветовал мне снимать свой следующий фильм на английском языке. Но продюсеру эта идея не понравилась, потому что снимать французский фильм с английскими актерами – это очень тяжело. Во Франции у меня творческая свобода, в случае же копродукции этого не будет, и я не смогу полностью контролировать процесс, а это очень важно для меня. Так, я монтировал «9 месяцев строгого режима» семь месяцев, благодаря чему каждая сцена выглядит так, как я ее задумывал. Это было бы невозможно, если бы в производстве участвовало много инвесторов.

Корреспондент:
Какие же Вы видите способы сохранения национальной культуры?

Альбер Дюпонтель:
Прежде всего, нужно говорить об этом. Но вместо этого мы находим логическое объяснение: мол, французские фильмы плохие, поэтому никто не хочет их смотреть. Но если мы не будем их производить, то смотреть будет нечего, и 100% репертуара кинотеатров составит американское кино. С другой стороны, нужно изживать комплекс неполноценности. Мы не хотим быть самими собой, но хотим быть американцами, снимать такое же кино, как у них. Мы не боремся за свою национальную идентичность, и в этом весь трагизм ситуации.

Корреспондент:
А если бы голливудский продюсер предложил снять ремейк вашего фильма, Вы бы согласились?

Альбер Дюпонтель:
Я уже сказал «нет» испанцам и итальянцам, и американцам сказал бы то же самое. Я считаю концепцию ремейков губительной – они убивают как оригинальный фильм, так и его клон. Я не понимаю, зачем снимать еще одну версию уже существующего фильма. Если картина настолько хороша, так купите ее для проката в вашей стране, зачем переснимать?


Корреспондент:
Как Вы пришли к идее пригласить на главную роль Сандрин Киберлэн?

Альбер Дюпонтель:
Вы не представляете, как тяжело проходил процесс кастинга. Я попробовал всех, кого только можно, но так и не смог найти подходящую актрису. Я был в таком отчаянии, что уже собирался забыть про этот сценарий и заняться другим проектом. Но внезапно мне продюсер посоветовал мне Сандрин. Он сказал, что она очень хочет играть в этом фильме. Так мы познакомились. Она пришла на пробы, и результат меня поразил. Ее трактовка роли несколько отличалась от моих представлений, но мне это даже понравилось.

Сандрин Киберлэн:
На самом деле загвоздка заключалась в том, что изначально Альбер видел в роли Арианы агрессивную брюнетку, а я в этот образ не вписывалась, поэтому Альбер и не рассматривал мою кандидатуру. Но мне настолько понравился сценарий, что я готова была рискнуть, и возможный отказ меня не пугал. Это очень интересная роль, в ней есть вызов. Я не всегда знала, как правильно играть ту или иную сцену, поэтому приходилось играть еще и на площадке, изображая уверенность в себе. Например, когда мы снимали одну из первых сцен, где Ариадна выходит на улицу после празднования Нового года, и она чрезвычайно пьяна, то я совершенно не представляла, каким образом мне передать ее состояние. Но в итоге Альбер остался доволен полученным результатом, и меня это радует.

Корреспондент:
Сандрин, а чем Вас так заинтересовал сценарий?

Сандрин Киберлэн:
Он отличался от тех сценариев, которые мне приходится читать. В нем было что-то хрупкое и трагическое, но в то же время с надеждой на лучшее. Он обращается к стереотипам, заполонившим наше общество, и разбивает их. Кроме того, герои испытывают очень сильные эмоции, и это передается зрителю. В целом это очень живое и актуальное кино. Многие воспринимают фильм как комедию, но затрагиваемые в нем вопросы намного глубже и сложнее.

Корреспондент:
А в чем причина такого восприятия?

Сандрин Киберлэн:
Мне кажется, что это обусловлено формой. Это фильм про судью и преступника, то есть двух героев, у которых нет ничего общего, и в этом смысле это идеальный материал для романтической комедии.

Корреспондент:
Трудно ли совмещать работу актера и режиссера на одном проекте?

Альбер Дюпонтель:
Честно говоря, сначала я думал, что возьму на эту роль другого актера, но так вышло, что встать перед камерой и сыграть самому гораздо проще, чем объяснять кому-то, как нужно играть ту или иную сцену. Но быть одновременно режиссером и актером очень выматывающе, поэтому на следующем проекте я ограничусь режиссурой.


Корреспондент:
Однажды Вы сказали, что боитесь реальности. Как Вы считаете, каково должно быть в кино соотношение реальности и вымысла?

Альбер Дюпонтель:
Да, я так говорил. Это явилось одной из причин, почему я решил заняться кинематографом. Я не хотел иметь ничего общего с реальностью. Но по мере взросления, а сейчас уже старения, я начал примиряться с ней. Мы не можем полностью уйти в мир фантазий, у нас должна быть почва под ногами. Красивая сказка, разумеется, выглядит привлекательнее суровой действительности, но жить фантазиями и иллюзиями и не замечать того, что происходит вокруг – не самое мудрое решение. Я стараюсь делать свои фильмы такими, чтобы они привлекали зрителя (это достигается благодаря выбору интересной темы, необычного подхода к ней и т.д.) и казались легкими, но при этом не были оторваны от реальности.

Корреспондент:
И, наконец, давайте забежим немного вперед и посмотрим на события, произошедшие после финала фильма. Вы думали над тем, какое будущее ждет ребенка главных героев? Повторит ли он судьбу отца?

Альбер Дюпонтель:
Это очень интересная тема. У его отца были сложности с родителями, из-за которых его жизнь сложилась не самым лучшим образом – он попал в криминальную среду, затем в тюрьму. Мне было важно показать, что даже для такого человека есть надежда и что жизнь его ребенка может быть лучше, чем у него самого. Известно ведь, что у новорожденных, особенно родившихся раньше срока, очень сильна потребность в физическом контакте – очень важно, что их трогали, гладили, качали на руках. Это было выяснено опытным путем. Раньше считалось, что нельзя трогать недоношенных детей, чтобы не занести инфекцию, но такие дети умирали гораздо чаще тех, к которым медсестры прикасались. Уже в таком возрасте им важно проявление заботы, хотя и считается, что ребенок еще ничего не понимает. И в случае с ребенком главных героев мы можем дать самые оптимистичные прогнозы.