Кинотавр 2012. Фильм «Жить» режиссера Василия Сигарева: Смерти вопреки

С 3 по 12 июня 2012 года в г.Сочи проходит 23 открытый российский фестиваль «Кинотавр». В конкурсную программу вошли 15 картин. Предлагаем вашему вниманию интервью с Василием Сигаревым, режиссером одной из конкурсных лент киносмотра – фильма «Жить». Он рассказывает о впечатлениях от участия в смотре его предыдущей картины «Волчок», отличиях первого и второго фильмов, совместной работе с Яной Трояновой и многом другом.

Корреспондент:
Еще во время подготовки к прошлогоднему «Кинотавру» отборщики говорили о Вашем фильме, но он еще не был готов. Могли ли Вы его год назад закончить, и в чем были основные сложности работы над ним, с чем была связана заминка?

В. Сигарев:
Я как раз во время прошлогоднего «Кинотавра» делал звук. Особых сложностей не было, но всегда кажется, что успеешь раньше, а там какие­-нибудь небольшие заминки выливаются в месяц­-два. А после звука у нас еще была прямая печать с негатива, а это очень долгий процесс с бесконечным количеством правок, да еще и на «Мосфильме», где нет понятия сверхурочной работы. Отборщики могли видеть фильм на DVD с черновым звуком и изображением, но это не значило, что фильм был готов.

Корреспондент:
Вообще, как скоро после «Волчка» Вы решили снимать именно этот сценарий? Были ли какие­-то иные варианты, попытки, раздумья, метания?

В. Сигарев:
Когда заканчивал «Волчок», тогда и решил снимать «Жить», вариантов не было.

Корреспондент:
Для Вас существует так называемый «синдром второго фильма»?

В. Сигарев:
Нет такого синдрома. Это чья-то злая выдумка. Страшилка для режиссеров. Если, конечно, перед кем-то не стоит единственная цель повторить свой же успех. Просто нужно стараться сделать что-то лучше.

Корреспондент:
Не поступало ли Вам предложений от зарубежных продюсеров, как в свое время — от Жан­-Луи Пьеля?

В. Сигарев:
Нет. Были какие-­то предложения от российских — большие проекты с бюджетами под 10 млн., но меня они не зацепили. Но все же главной причиной отказа было желание делать что-то с нуля, а не идти режиссером на площадку, когда все главные решения уже приняты.

Корреспондент:
Вы рассказывали, что изначально хотели написать историю про Апокалипсис. Но потом появился фон Триер с «Меланхолией» и будто бы опередил Вас. В чем была Ваша задумка? И не кажется ли Вам, что Вы и сняли фильм про Апокалипсис, только частный?

В. Сигарев:
Да, история и так про Апокалипсис. Только камерный, человеческий. Который случается в мире каждые семь секунд. В изначальной задумке было больше жанра, но сейчас я понимаю, что совсем не хочу (или не умею) двигаться в рамках каких-то правил игры. Мне просто скучно идти из точки А в точку Б, потому что живой человек и мир гораздо сложнее устроены, чем любая жанровая драматургия. Здесь схемами не получится что-то делать. Нужно еще что-то.

Корреспондент:
Про написание «Волчка» Вы говорили: «Яна несколько лет кряду рассказывала мне различные истории из своего детства, свои детские впечатления, пока не наговорила на целый сценарий». Из чьих историй собирался сценарий «Жить»? Чей это опыт?

В. Сигарев:
Тут мой личный опыт. Главный вопрос фильма появился у меня лет в 12, когда я случайно попал на похороны двоих детей-братьев и увидел там женщину – их мать.

Корреспондент:
В картине есть эпизоды, которые в прессе назвали «некросимволизмом». Вы изначально планировали показывать происходящее глазами героев и таким образом избежать натурализма, или такое решение появилось в процессе?

В. Сигарев:
Это было изначальное решение, я вообще не сторонник натурализма. У меня он не вызывает никаких эмоций. Образ работает гораздо сильнее. Но и что-то стыдливо прятать мне не нравится. Нужен художественный баланс.

Корреспондент:
Были ли у Вас сомнения насчет участия Яны в этом фильме?

В. Сигарев:
Не было. Все роли писались под конкретных актеров. И даже под оператора.

Корреспондент:
Не кажется ли Вам, что Яна мало снимается, и ее могли бы звать чаще? Или она просто отказывает много? И согласны ли Вы, что в трех фильмах, где она играла («Волчок», «Жить», «Кококо»), ей приходится работать в одном и том же амплуа?

В. Сигарев:
Она много отказывается именно по причине желания режиссеров использовать только это амплуа. И даже имя Лозница здесь не является смягчающим обстоятельством. В «Кококо» Дуне, насколько я знаю, хотелось именно этого, и роль она писала именно такую. Эта история развивается еще с «Кинотавра»­2009. В «Жить» же у Яны совершенно другая роль.

Корреспондент:
Ваше отношение к супруге многим известно (мы помним ремарку «моей Трошиной» в конце сценария «Волчка»). Могли бы Вы дать возможность сыграть ей что­то радикально новое?

В. Сигарев:
Именно что-то радикально новое мы и хотим сделать в следующем фильме.

Корреспондент:
Это ведь будет комедия? Как продвигается работа над ней?

В. Сигарев:
Именно комедия. Работа пока стоит на месте, так как вроде невозможно зачать, не родив предыдущего ребенка. А роды — это прокат.

Корреспондент:
В «Волчке» у Вас две актрисы, играющие девочку-героиню в разном возрасте, в «Жить» - две девочки­близняшки, еще мальчик. В этот раз поиск детей был таким же сложным, как и перед съемками «Волчка»?

В. Сигарев:
Девочки пришли из эпизода в «Волчке». Там я их нещадно вырезал, а тут реабилитировался. С мальчиком чуть помучились на кастинге.

Корреспондент:
Как Вы объясняете детям те обстоятельства, в которые попали их герои?

В. Сигарев:
Думаю, 30% они знают. А остальное не важно.

Корреспондент:
Если конкретнее, то близняшки знали, что происходит с их героинями?

В. Сигарев:
Не знали.

Корреспондент:
У Вас уже есть актеры, которые отказывались от съемок по причинам страха и жесткости? Просто невольно вспоминается Балабанов, с которым некоторые актеры отказываются сотрудничать.

В. Сигарев:
Я пока не снимал медийных актеров, и потому отказов не было.

Корреспондент:
Несколько раз уже слышал, как и про Ваше кино говорят: «балабановщина». Это, конечно, грубое сравнение. Но, тем не менее, Вы сами чувствуете некое творческое родство с Алексеем Октябриновичем?

В. Сигарев:
С Балабановым нас, возможно, роднит Урал, а тут все маленько по-другому, пожестче.

Корреспондент:
Понятно, что все лучшее с птицами в кино сделал Хичкок, но как Вы нашли этого предвестника смерти дятла, долбящего стену? Или как Вы его заставили это делать?

В. Сигарев:
Это наш маленький секрет.

Корреспондент:
Вы сейчас увереннее себя чувствуете как режиссер? Если сравнивать с работой над «Волчком».

В. Сигарев:
Если учесть то, что почти все снятое вошло в «Жить», а в «Волчке» этот процент — чуть больше половины, и то, что «Волчок» монтировался полгода, а «Жить» сложился в фильм с первой монтажной сборки, думаю, да.

Корреспондент:
А как режиссер, отвечающий за свое кино на фестивале? Знаете, чего ожидать и как дискутировать?

В. Сигарев:
Ожидать стоит нападок поборников «светлого», но этого стоит ожидать не только мне. Проходили.

Корреспондент:
Почему наш зритель так не любит фильмы трагичные, мрачные и депрессивные?

В. Сигарев:
Зритель разный. Один любит, другой — нет. Просто тех, кто не любит, больше. А как сказал Жванецкий: «Я бесконечно уважаю чудовищный выбор своего народа».

Корреспондент:
Какие у Вас впечатления от прошлого «Кинотавра» с Вашим участием?

В. Сигарев:
Это был наш первый кинофестиваль в жизни. Каких впечатлений от него ожидать? Надеюсь, они повторятся. Хотя в жизни все притупляется.

Корреспондент:
Недавно читал статью о так называемом «новом варварстве» — мол, современные режиссерские таланты не знают основ искусства и не признают законов, но от этого только остаются в выигрыше. Согласны ли Вы с этим?

В. Сигарев:
Я, например, смотрю фильмы только сугубо как зритель. Очень не хочу любых влияний. И вроде имею какой-то иммунитет к этому. Потому могу согласиться. Если же наоборот, то лучшие произведения делали бы искусствоведы. Головой можно делать только подражания, остальное — сердцем и интуицией.

Корреспондент:
Часто приходится читать в рецензиях, что все рассказанные Вами истории — опыт вашей собственной жизни. И это же довольно часто так бывает: автор рассказывает о самом себе. Вопрос: что делать, если опыт исчерпан? О чем рассказывать тогда? Или же опыт настолько богат, что его еще надолго хватит?

В. Сигарев:
Опыт регенерируется.

Корреспондент:
В картине «Жить» есть сцена, где героиня Яны задает, как я понимаю, один из основных вопросов фильма: «Любить-­то зачем? Все равно ж заберут?» А вы предполагаете какой-нибудь свой личный ответ на это?

В. Сигарев:
Он есть в фильме.

Корреспондент:
Как считаете, любовь — это наказание или все-таки благодать?

В. Сигарев:
Это труд.

Корреспондент:
А умение писать истории и снимать кино, быть транслятором подобных эмоций для аудитории — это благодать или проклятье?

В. Сигарев:
И это тоже труд.