Евгений Савостьянов: «Используемый термин «пиратство» – не более чем кокетливое прикрытие обычного воровства»

Защита интеллектуальной собственности – эта проблема приобрела особую актуальность с появлением Интернета. Как защищать свои авторские права и по возможности зарабатывать в новой среде? Как никто другой в этом осведомлен Евгений Савостьянов, старший вице-президент ОАО «СММ», несколько лет работающий над выстраиванием системного подхода к решению проблемы. Главный редактор Интернет-портала «ПрофиСинема» Нина Ромодановская поговорила с Евгением Вадимовичем об этом.

В СММ Вы курируете вопросы защиты интеллектуальной собственности. С какого момента в компании возник вопрос о необходимости стратегического подхода к защите контента? 

В 2010 году Президент «СММ» Андрей Смирнов попросил меня взять на контроль ситуацию судебного разбирательства с Видео.ру. Я пригласил юристов и понял, что речь идет об очень большой проблеме, решать которую одноразовыми методами бесполезно, это как вычерпывать море детским ведерком. Мы начали, наряду с решением конкретного частного дела, выстраивать систему отношения к проблеме. Сформировалась группа единомышленников, которая стала работать над этим вопросом. Потом, объединив усилия с Ассоциацией кино- и телепродюсеров, решили учредить регулярные круглые столы под названием «Вору. Нет!». Это был неслучайный шаг, потому что чем больше мы размышляли над этим, тем яснее понимали, что используемый термин «пиратство» – не более чем кокетливое прикрытие обычного воровства. Речь идет о таком же присвоении чужой собственности, как и банальное воровство, в крайнем случае, можно говорить о незаконном присвоении прибыли. Это то же самое, что и посещение кинотеатра без билета, и безбилетный проезд в транспорте, только здесь ситуация хуже, потому что Интернет – совершенно новая среда. 

Появление Интернета – важнейший цивилизационный перелом. Огромное количество людей стали не только пользователями и потребителями информации, но также её распространителями и создателями. Количество тех, кого мы называем акторами, то есть активно действующими персонами в информационном поле, возросло во много раз. При этом сформировалась цивилизация, лишенная этических основ, и в этом главная сложность. Этот процесс можно сравнить с историей освоения европейцами островов Полинезии, где поначалу их встречали восторженно, практически обожествляли, а потом вдруг начали убивать и есть. Причиной тому – проблемы в сфере собственности. У дикарей в отличие от Европейцев  такого понятия не было. Моряки жестоко наказывали туземцев за попытки  брать утварь с кораблей. Очень скоро это привело к жесткой конфронтации. Сейчас у нас происходит то же самое. Цивилизация традиционная, где существует понятие собственности, вступила в контакт с цивилизацией формирующейся, где понятия собственности нет, и более того, оно решительно отвергается. 

Таким образом, в первую очередь, я вижу задачу моральную. Мы стали инициаторами очень важного шага, не понятого пока, к сожалению, нашим Правительством: адресовали Министерству науки и образования просьбу ввести в школьные программы разных классов хотя бы небольшие фрагменты, посвященные культуре поведения в киберпространстве. С 1-го класса по 10-ый детей надо на самых разных уровнях готовить к опасностям в Интернете: рассказывать о моральных ограничениях, безопасности и даже обучать пользованию правильным языком. Первой задачей стало – начать борьбу за внедрение неких этических норм. Отсюда уже выход на правовые ограничения, консолидацию опыта и обмен информацией. 

Мы очень хотим добиться некоторых образовательных инноваций, потому что если будет сформулировано единое государственное видение проблемы, Министр образования уже не сможет давать нам отписки в духе: «это относится к программам школ». 

Как видите, сложности есть, но непреодолимых препятствий не существует.

Опять же мы стали инициаторами интенсивного подхода к развитию альтернативных ресурсов, услугами которых можно пользоваться на законной основе. Предложили новую систему кинопоказа, где премьера будет проходить в интернете. 

По каким направлениям  сейчас ведется работа?

 

На сегодня самое главное – создать единое государственное видение проблемы защиты интеллектуальной собственности. Если оно будет, то из него будет вырастать и право, и правоприменение.  В России оно до сих пор сильно грешит ведомственностью. У Министерства культуры были серьезные расхождения с Министерством связи и информации, а Комитет по культуре Госдумы не совпадал во мнениях с Комитетом по информационной политике. Сейчас их объединили, но до недавнего времени было так. Вот почему сегодня я занимаюсь подготовкой концепции Государственной политики в области охраны интеллектуальной собственности в Интернете. 

Удалось добиться определенного движения: Президент России озвучивает на международных встречах концепцию, подготовленную Минкультом при нашем участии. Речь идет о здоровом балансе интересов правообладателей и Интернет-среды. 

Государство должно, наконец, определиться, что в данной сфере значит «плохо», а что – «хорошо». До сих пор существует разброс мнений, от: всё должно быть свободно и доступно, до позиции, закручивания гаек по китайскому образцу. 

Как выстраивается диалог с государством? Какие сложности? Существуют ли непреодолимые препятствия?

Мы ведем диалог с государством, в основном, через ведомственную среду и Министерство культуры, с которым имеем довольно близкие точки зрения. Главная фигура в этой сфере Игорь Шувалов, первый заместитель Председателя Правительства РФ, который является человеком, уполномоченным принимать окончательные решения и озвучивать позицию России на этот счет. На совещании у господина  Шувалова наша точка зрения была услышана и, в основном, поддержана.

В Думе работаем с Комитетом по культуре, со Станиславом Сергеевичем Говорухиным. Пока это касается только внесения изменений в 4-ю часть Гражданского Кодекса, вызвавших жаркие баталии, связанные с вопросом об ответственности посреднических структур. 

Почему мы используем термин «воровство»? Во-первых, понятия «вор» нет в Уголовном Кодексе РФ. Но люди прекрасно знают, что между понятиями «воровство» и «кража» (а оно присутствует в УК РФ) есть прямые аналогии. В результате, получаем очень важную смысловую цепочку: есть лицо, о котором мы говорим, что это вор, и есть пособники. Одни занимаются хранением краденного, другие – его транспортировкой, третьи – распространением и предложением. В интернете пособники это: хостинг-провайдеры, линк-сайты и торренты. Мы подготовили и разослали первую в России классификацию ответственности и обязанностей тех или иных ресурсов в отношении данной проблемы. Отрадно, что практически все ее принимают. 

По большому счету, сейчас нам нужно зафиксировать ответственность посредников. Тут появилось три возможных подхода. Первый – посредники, как жена Цезаря, вне подозрений. Второй – посредники всегда виноваты, если любой интеллектуальный продукт распространяется без формальных согласований с автором. Третий подход, сторонником которого я являюсь, заключается в том, что мы должны брать за основу некое подобие патентного права. То есть, если человек хочет, чтобы его интеллектуальный продукт был защищен, он должен об этом заботиться. Это, кстати говоря, точка зрения Минкульта с идеей реестра. Совершенно очевидно, что сегодня 99% авторов интеллектуальных продуктов в Интернете – непрофессионалы, которым не нужны вознаграждения, а нужно просто, чтобы все знали, что «живет такой Петр Иванович Бобчинский». 

Крайне важно разграничить понятия профессионального контента и контента юзер дженерейтед (UJC). В данном случае, если непрофессионалы, готовы безвозмездно распространять информацию, отлично – это их право. Если же человек хочет, чтобы его  интеллектуальный продукт был защищен, он должен об этом позаботиться – вписать его в  реестр, ведь иначе будет непонятно, какой продукт можно свободно распространять в сети, а какой – нет. 

Кинобизнес очень разобщен, как происходит консолидация сил?

Консолидация происходит шаг за шагом. Сначала нас поддержала Ассоциация кино- и телепродюсеров, потом был организован круглый стол «Вору. Нет!», куда стали подтягиваться и другие организации. Теперь мы создали новую структуру – Комитет по охране интеллектуальной собственности, куда хотим пригласить уже и книгоиздателей, и авторов музыкальных треков для того, чтобы вырабатывать более согласованную межотраслевую позицию. 

Нина Ромодановская:   

Получается ли вести конструктивные переговоры с Интернет-сообществом? Каковы результаты?

В этой среде есть люди, которые стараются превратить Интернет в цивилизованный бизнес. Например, Егор Яковлев из Tvigle.ru. И подобных ресурсов становится всё больше. С такими цивилизованными Интернет-партнерами мы и работаем, в первую очередь. 

Гораздо труднее даются отношения с другими участниками этого рынка, потому что для них существует только вопрос денег, а ни о какой морали речь вообще не идет.  Причем, дела обстоят так не только у нас, но и, например, в Америке, где попытка обуздать воровство столкнулась с тем, что в предвыборный год законопроект не был принят. Хотя все ясно понимают, что главное – не допустить разрушение института собственности. В капиталистическом мире ведь, если нет собственности, то нет и богатства.

Россия в этом смысле вообще страна необычная. Интеллектуальная собственность здесь всегда недооценивалась. Почему-то всегда считалось: землепашец – человек, купец – человек, генерал – человек, а ученый – вроде как и не очень. В США, например, нематериальные активы – патенты, бренды и прочее – сегодня оцениваются в 25-27% общего национального состояния, а совокупная стоимость российских нематериальных активов – в пределах 0,1 % (не считая данных геологоразведки). Нематериальные активы – это огромный ресурс повышения стоимости страны, но о них надо думать, защищать и капитализировать. У нас не делается ни того, ни другого, ни третьего. Существуют редкие исключения, типа Касперского. В России умственная деятельность считается общественной нагрузкой, я в связи с этим часто цитирую Ренана: «Произведения духа не имеют цены: человечество не может дать просвещающему его ученому, поучающему его нравственности священнику, очаровывающим его поэту и художнику ничего, кроме милостыни совершенно несоразмерной с тем, что оно от него получает». Мы же и милостыню эту давать не хотим. Считается, что все эти вещи абсолютно призрачны. 

Когда мы боремся за защиту интеллектуальной собственности, то боремся не только за то, что кто-то пользуется плодами нашего интеллектуального труда и ничего не платит, а мы недополучаем прибыль. Потому что это не только удар по cash flow (текущей выручке), кассовым сборам в нашем случае. Но есть еще один более важный нюанс: созданная библиотека – это капитал для киностудий и продюсеров. Капитал, который работает только при условии, что его охраняют. Если все знают, что ваш капитал используется бесплатно, то и цена его – «бесплатно». Общий российский кассовый сбор на сегодня примерно миллиард долларов, а это порядка 150 миллионов проданных билетов. За год у нас было примерно 150 миллионов скачиваний фильмов. Сколько они дали? Миллиард рублей. Видите, в тридцать раз капитализация сократилась.

Понятно, что оценивать оборот в Интернете надо не по цене кинобилетов, а по цене интернет-кинобилетов. Но мы почему-то считаем, что Интернет-пространство отделено от реальной жизни какой-то странной стеной. На самом деле, там должны действовать точно те же правила. Ни одно правило, выработанное человеческой цивилизацией не должно исключаться из Интернет-общения. Нравится вам это или нет, но люди рано или поздно придут к тому, чтобы регистрироваться в Интернете по паспортам. На заре человечества не нужно было имен, а говорили «Железный кулак», «Тяжелая башка», «Большая стопа», а по мере развития общества, по мере того, как оно наполнялось деньгами, ответственностью и необходимостью общаться, появились личные и родовые имена. Так что эта анонимность, которая является источником распущенности, служащей прекрасной питательной почвой для криминала, скоро будет устранена. Каждый человек в Интернет-мире будет отождествлен. 

Нина Ромодановская:            

В США законопроект SOPA не прошел утверждение и отправлен на доработку. Какие, на Ваш взгляд, были допущены ошибки при его разработке? 

Основная ошибка та же, что и у нас. Тот же радикализм. Дело в том, что законотворцы и там и тут часто не понимают, какую роль играет появление огромного количества акторов. Они говорят о том, что можно взять и остановить работу того или иного сайта по запросу, связанному с незаконной публикацией информации. Вопрос: это относится к любой информации? К любому интеллектуальному продукту? Очень важно отделить профессиональный продукт от непрофессионального. 

Второй момент заключается в том, что нельзя слишком  упрощать эту процедуру. Нельзя ее делать такой, чтобы каждый заинтересованный в том, чтобы твой сайт перестал работать, мог написать, что ты незаконно распространяешь информацию, и его закроют. Наша идея, которую мы изложили Управлению «К» МВД, заключается в том, чтобы выделить уполномоченные организации, которые имеют право выходить от имени соответствующих профессиональных сообществ-«цехов» с соответствующими претензиями. То есть не отдельный человек получит право требовать закрытия сайта, потому что там кино распространяется, а скажем, MPAA – в США и Ассоциация кино- и телепродюсеров в России. Тогда это нельзя будет использовать в каких-то злонамеренных целях. Автор, в свою очередь, должен будет зарегистрировать в реестре свой продукт и обратиться в Ассоциацию с просьбой защитить его права. У нас даже есть подготовленные типовые заявления. 

Мне кажется, в Америке сейчас происходит то же самое. Максимализм правообладателей уперся в максимализм Интернет-среды, и процесс остановился. Сейчас нужно найти здравое зерно, оптимальный баланс. Необходимо создать цеховой инструмент поддержки и защиты авторского контента.

Нина Ромодановская: 

Что в нем однозначно, с Вашей точки зрения, грамотно прописано?

Самый здравый момент – незыблемость права собственности. Это то, о чем мы постоянно говорим: «Думайте об одном – не разрушать право собственности». В нашей стране этот институт и так дискредитирован в результате 75-летних экспериментов, и вообще русский архетип к этому несколько склонен. В условиях модернизации не делать упор на защиту интеллектуальной собственности вообще нельзя. Если человек считает себя собственником продукта, то он обладает правом владения, пользования и распоряжения. Если кто-то узурпирует мое право распоряжения продуктом, то мое право собственности становится похоже на границу, в которой пять километров не охраняется. Какой толк от такой границы?   

  

Сможем ли мы догнать Запад в этом вопросе? 

Естественно, на Западе этот процесс идет быстрее и эффективнее. Наша позиция связана еще с одним минусом. Россия лидирует в отношении распространения пиратской продукции. Две страны в мире – Россия и Нидерланды – вместе занимают примерно 77%.     

Какие вопросы уже решены или будут решены в ближайшее время?

Успех, я считаю, достигнут в том, что создан антипиратский, антиворовской дискурс. Сейчас об этом уже много говорят, и ломается много копий. Возникла некая среда активности.

Второе достижение – возникновение крепкой инициативной группы, занимающейся этой работой. 

Третье – получены положительные судебные прецеденты. Gala Records выиграла у сайта Вконтакте, «Система Масс-медиа» одержала победу в судебном разбирательстве с «Видео.ру», то есть начала нарабатываться судебная практика. Также потихонечку мы создаем систему взаимодействия с МВД и надеемся, что правоприменительная практика будет расширена. 

Одним из ключевых событий в этом вопрос я считаю  совещание у Игоря Шувалова, где было подчеркнуто, что все подходы, которые в этом отношении будут в России применяться, не должны ущемлять права собственности. Удалось отстоять понимание незыблемости права собственности, хотя пока это еще элементы вербальные, но не институциональные.

При этом мы должны ясно понимать, что живем в мире прозрачном, открытом и уже имеющем свои правила, где не всегда можем претендовать на роль вожака. Войдя в ВТО, Россия приняла на себя обязательства жить по мировым правилам. 

Нина Ромодановская:             

Как Вы думаете, когда в России интеллектуальная собственность станет столь же значимой, как и другие виды собственности? 

Это вопрос скорее к футурологу, но я, честно говоря, не надеюсь, что нам доведется жить в эту пору прекрасную. До сих пор очень мало говорится о том, какие горизонты открывает перед людьми умственная деятельность. Вероятно, оттого, что в россиянах в течение многих веков было заложено презрительное отношение к богатству. Люди привыкли думать, что своим трудом не разбогатеешь. Но ведь сегодня есть примеры, когда создаются богатства практически с нуля именно умственным трудом. Об этих немногочисленных примерах почему-то говорится мало. Как-то у нас не принято ставить в пример Стива Джобса или Билла Гейтса.

С системой поощрения умственной деятельности в России очень плохо. Это наглядно видно на примере поддержки идей, связанных с развитием международной кинокооперации. До сих пор не можем внедрить нормы, которые существуют в других странах мира, чтобы к нам приезжали носители лучших знаний – лучшие режиссеры, лучшие актеры, лучшие операторы. Для этого нужно создать конкурентоспособные условия, а мы их не создаем, потому что «воровать будут». 

У нас нет культа изобретательства. Станет большим достижением, если человек, придумав что-то, будет знать, что он сможет это внедрить, а, внедрив, сможет разбогатеть. Структура экспорта и импорта в России не меняется на протяжении последних 300 лет. Это вывоз природных ресурсов, пушнины, пеньки, льна, пшенички, нефти, газа, а импорт машин, механизмов… Технологически Россия очень отсталая страна, а сегодня вообще в крайне тяжелом состоянии. Причиной тому, с одной стороны избалованность доступностью природных богатств, с другой – продолжительный период деформированности социальной структуры общества, где человек не мог рассчитывать на продвижение, имелись очень слабые социальные лифты. Вот, кстати, при Петре I, когда социальные лифты работали, люди стали мозговать, заводы строить…