Круглосуточные тусовщики

С 4 по 11 июня 2011 года в г.Сочи проходит 22 открытый российский фестиваль «Кинотавр». В конкурсную программу вошли 14 картин, из них половина дебютов. Предлагаем вашему внимание интервью с режиссерами одной из конкурсных лент киносмотра - фильма «Летит» - Фуадом Ибрагимбековым и Сергеем Швыдким, которые перетряхнули пьесу Ольги Мухиной и сняли Цыганова в роли старомодного романтика.

Корреспондент:
А почему вас двое?

Сергей Швыдкой:
Это было продюсерское решение — объединить наши усилия в работе над этим проектом. Плюс череда случайностей, которая, надеюсь, положительно отразилась на результате.

Корреспондент:
Ваша картина снята по мотивам одноименной пьесы Ольги Мухиной. Говорят, работа над текстом сценария шла у вас непросто.

Фуад Ибрагимбеков:
Ольга Мухина действительно своеобразна в построении текста. Ее пьеса основана на пятнадцати интервью реальных людей и как бы скомпонована из их реплик. Мы старались сохранить эту текстовую атмосферу пьесы, но при этом передать что-то свое, личное.

Сергей Швыдкой:
У Оли это своего рода монолог современного человека.

Корреспондент:
Можно подробнее: какие изменения претерпел текст при переносе на экран?

Сергей Швыдкой:
Изначально мы старались придерживаться оригинального текста Мухиной, это было для нас художественным приемом, если хотите — изысканностью. Но понятно, что надо чем-то пожертвовать, чтобы превратить трехчасовой спектакль в полуторачасовой фильм. Поэтому пьесу пришлось слегка сократить и перетряхнуть. В каких-то местах — Олечка, прости — мы даже отдали фразы одних персонажей другим.

Корреспондент:
Вы сами нашли эту пьесу или вам предложили?

Сергей Швыдкой:
Оля наша подруга. И однажды мы с Фуадом и продюсерами попали на премьеру спектакля «Летит», который, правда, не снискал большого успеха. Но что-то в этом тексте нас зацепило. После мы встретились и договорились, что попробуем сделать фильм.

Корреспондент:
Вы согласны с выражением критиков, что пьеса Мухиной — «манифест поколения о жизни, смерти, любви и страхе»?

Сергей Швыдкой:
Звучит, конечно, энергично, смело и в чем-то правдиво. Во всяком случае, я бы не стал этого отрицать. Но как дебютанты, мы бы не хотели делать громких заявлений, это было слишком самонадеянно.

Фуад Ибрагимбеков:
Замахиваться не хочется. Мы просто передали то, что сами чувствовали, а уж как это будет называться и классифицироваться — в общем-то, не наше дело.

Сергей Швыдкой:
Но если говорить о манифесте поколения и рассматривать эту историю как отражение окружающей среды, то, приступая к работе над картиной, мы с Фуадом сформулировали для себя так: наше поколение зажато между временами. С одной стороны, мы находимся в советской ментальности, с другой — живем среди ЖК-мониторов и прочих буржуазных вещей. Эту эстетику мы попытались создать вокруг наших героев.

Корреспондент:
Ваше поколение — это сколько лет?

Сергей Швыдкой:
Это люди, которые во время перелома 1989-1991 годов были хоть и в нежном, но достаточно сознательном возрасте, чтобы понять происходящее. Это дети, выросшие на обломках империи, успевшие побывать пионерами, но в какой-то момент лишившиеся большой идеологии и вступившие в какую-то недогламурную, недобуржуазную жизнь. По нашему с Фуадом мнению, никакого гламура и никакой буржуазии не существует. В отсутствии общей морали есть лишь попытки этих потерянных людей создавать какие-то миры и буржуазные ценности. Посмотрите на героев — это сплошь люди полупрофессий, потому что диджей — не музыкант, продюсером у нас часто называют директора. В общем, они все живут в таком «полу-»… Говорят о любви, но не любят. Они создали вокруг себя кокон, в который заворачиваются, чтобы защититься от непостоянства внешнего мира.

Корреспондент:
Не боитесь ли вы, что зритель не захочет сочувствовать вашим героям? Он скажет: «золотая молодежь», пустышки, дурака валяют…

Сергей Швыдкой:
Все вопросы о поверхностности и пустоте этих людей как раз поднимаются и определяются в финале. Люди, прячущиеся в скорлупу, не способные на поступки, не знающие понятий «дружба» и «любовь», живущие цинизмом и пустотой — они вокруг нас. Но не хотите жалеть их — не надо. Пожалейте себя.

Корреспондент:
Как вам кажется, почему нынче так модно снимать про поколения людей, родившихся в советское время и трудно переживающих перелом эпох?

Фуад Ибрагимбеков:
Это как раз и есть попытки понять то, к чему мы все пришли. Но мы потратили на этот фильм... сколько? Лет пять?

Сергей Швыдкой:
Возможно, что и меньше. Тем не менее, надо сказать, что фильм вроде бы не отстал от времени, он получился даже вневременным, и это наша большая гордость.

Корреспондент:
Продюсер Александр Шейн сказал, что проект оказался очень дорогим, поэтому и застрял. Что именно вам влетело в копеечку?

Сергей Швыдкой:
Я бы не сказал, что фильм был очень дорогим. Просто на каком-то этапе возникли проблемы с финансированием, как это случается со многими картинами. И наши продюсеры мужественно и героически тянули работу до конца, не бросили нас, помогали, искали.

Корреспондент:
Что еще для вас как для дебютантов было проблематичным на съемках?

Сергей Швыдкой:
Это сложности, с которыми, видимо, сталкиваются все дебютанты. Например, приходилось завоевывать авторитет. Когда за столом сидят восемь актеров, каждый с именем, то задача наша как режиссеров — добиться соответствия тому, что мы задумали. Это была главная проблема. Еще надо было, чтобы артисты нам верили.

Корреспондент:
У вас играют Павел Баршак и Евгений Цыганов, то есть вы делали ставку на артистов Мастерской Петра Фоменко, где пьесы Мухиной неоднократно ставились. Но вы не взяли актеров, которые играли в постановке «Летит» и которые участвовали в тех пятнадцати интервью — например, Юрия Колокольникова. Почему?

Сергей Швыдкой:
Мы решили все делать «с нуля». Провели пробы, создали свою актерскую «семью».

Фуад Ибрагимбеков:
Это актеры разные по мироощущению, но было очень важно, чтобы между ними возникла химия.

Сергей Швыдкой:
У нас было очень мало времени на репетиции, поэтому возник вопрос: как сделать из отобранных актеров ансамбль? Тем более, первой снималась сцена в кафе — одна из самых сложных. Мы отвели всех артистов в караоке и заставили петь. Так все и подружились.

Корреспондент:
Кто оказался хорошим певцом?

Сергей Швыдкой:
Катя Климова поет, как Алла Пугачева. А вот Женя Осипова совсем не поет, но зато как танцует.

Корреспондент:
На всякий случай хочется спросить: Баршак и Цыганов — это ж ведь не реверанс в сторону «Прогулки» Алексея Учителя?

Сергей Швыдкой:
Абсолютно нет. К тому же они оба у нас играют несвойственные себе роли. Цыганов — не типичный красавчик ловелас, а несколько туповатый и романтичный герой прошлого века, который по жизни все делает правильно и не понимает, почему не заслуживает любви. А Паша Баршак, который обычно играет наивных и простоватых симпатяг, выступает в роли пробивного и подлого человека. Вообще, со всеми актерами мы старались идти на перелом стереотипа.

Корреспондент:
Фуад, вы раньше работали сценаристом, Сергей начинал как актер. Зачем вам режиссура?

Фуад Ибрагимбеков:
После написания нескольких сценариев захотелось попробовать режиссуру, и мне это показалось гораздо действенней в плане выражения личностного мироощущения. Быть сценаристом — это все-таки подручный труд.

Сергей Швыдкой:
У меня все гораздо прозаичнее. Моя бабушка, которая, в общем-то, герой кинематографа, работала вторым режиссером у Тарковского, Гайдая и постоянно возила меня, маленького, на съемочную площадку, пока родители занимались собой. Режиссура превратилась для меня в мечту, от которой я долго бегал. Но, созрев и получив возможность заняться этим, я понял, что мне, кроме этого, больше ничего делать теперь и не хочется.